Бестия / Поцелуй дочери канонира

Секунду стояла тишина, затем помещение наполнилось шумом, воплями, криком. Из-за перегородки выскочил управляющий Брайен Принс, сотрудники банка. Рэм Гопал уже звонил по телефону. Пронзительно кричала мать, прижимая младенца, который надрывался душераздирающим отчаянным плачем. Шэрон Фрэзер, знавшая Мартина, выбежала в зал и склонилась над ним, всхлипывая и ломая руки.

— О Господи, о Боже, что они с ним сделали! Ну что же с ним? Кто-нибудь, помогите, не дайте ему умереть!..

Но Мартин был уже мертв.

Глава 2

Имя Мартина, которое он скрывал от всех, появилось в газетах. В тот вечер в ранних вечерних новостях дикторы Би-би-си произносили его вслух и снова повторяли его уже в девятичасовом выпуске. Детектив Кейлеб Мартин, сержант, тридцать девять лет, женат, имел сына.

— Забавно, — грустно усмехнулся инспектор Берден, — я и понятия не имел, что у него такое имя. Всегда думал, что его зовут Джон, Билл или что-то в этом роде. Мы всегда называли его Мартином, как по имени. Интересно, почему он это сделал? Что на него нашло?

— Мужество, — отозвался Уэксфорд. — Бедняга…

— Просто безрассудство, — удрученно и без всякой злости произнес Берден.

— По-моему, мужество не очень-то сочетается с интеллигентностью, не так ли? Ни с рассудительностью, ни с логикой. Он никогда себя этим особо не утруждал.

Да, он был одним из них, из их клана. Для полицейского всегда есть что-то особенно ужасное в убийстве одного из его собратьев. Как бы удваивается виновность, такое убийство словно становится квинтэссенцией самых жутких преступлений, потому что по идее жизнь полицейского подчинена предотвращению именно таких действий.

К розыску убийцы Мартина старший инспектор Уэксфорд прилагал не больше усилий, чем к розыску любого другого убийцы, но переживал он при этом несравненно больше. Более того, Мартин ему и не нравился, нередко вызывало раздражение даже его честное, добросовестное усердие, не говоря уж о полном отсутствии чувства юмора. «Трудяжничество» — вот то слово, уничижительное и пренебрежительное, которое часто ассоциируется с образом полицейского, именно оно и приходило на ум в расследовании дела Мартина. Слово «трудяга» даже стало жаргоном по отношению к полицейским. Но все это было забыто, поскольку Мартин мертв.

— Я часто думаю, — вновь заговорил Уэксфорд, — что же за убогая психология кроется в словах Шекспира: зло человеческих деяний продолжает жить после смерти, добро же нередко уходит вместе с ними в могилу. Это я не к тому, что бедняга Мартин представлял зло, вы понимаете. О людях мы обычно помним хорошее, а не плохое. Я помню, каким он был пунктуальным, каким добросовестным и… упрямым. Когда я не злюсь, мне его чертовски жаль, но — Господи! — меня прямо ослепляет ярость, когда я представляю, как этот мальчишка с сыпью на лице хладнокровно застрелил его!

Они начали расследование, самым тщательным образом допросив управляющего банком Брайена Принса и кассиров Шэрон Фрэзер и Рэма Гопала. Посетителей банка, тех, кто пришел сам, и тех, кого удалось разыскать, опросили позже. И никто не мог в точности сказать, сколько же людей находилось в тот момент в банке.

— Покойный Мартин наверняка бы сказал, — произнес Берден. — Уверен.

Брайен Принс ничего не видел. Он узнал об ограблении, лишь когда услышал выстрел, которым был убит Мартин, Рэм Гопал, который принадлежал к маленькой группке индийских иммигрантов, обосновавшихся в Кингсмаркхэме, — сам он относился к касте браминов из Пенджаба, — дал Уэксфорду наиболее полное описание обоих грабителей. Имея такое описание, сказал позже Уэксфорд, было бы преступлением не поймать их.

— Я очень внимательно наблюдал за ними. Сидел тихо, сохранял энергию и запоминал все особенности их внешности. Понимаете, я знал, что ничего не могу сделать, но смотреть и запоминать я мог, что и делал.

Мишель Уивер, направлявшаяся в то время на работу в турагентство рядом с банком, показала, что на вид парню было года двадцать два — двадцать пять, волосы светлые, среднего роста, лицо густо покрыто прыщами. И мать ребенка, миссис Венди Гулд, тоже сказала, что у парня светлые волосы, но роста он выше среднего, за метр восемьдесят. Шэрон Фрэзер также подтвердила, что парень был светловолос и высокого роста, но еще она обратила внимание на его глаза — голубые и очень яркие. Все трое мужчин в один голос заявили, что парень был невысок или среднего роста, худой, на вид двадцати двух — двадцати трех лет, а Венди Гулд еще добавила, что он выглядел больным. Последняя свидетельница, миссис Барбара Уоткин, утверждала, что волосы у парня темные, глаза тоже и роста он ниже среднего. Все единодушно сходились на том, что лицо покрыто пятнами, но Барбара Уоткин высказала сомнение относительно прыщей, по ее словам, они, скорее, выглядели как очень мелкие родимые пятнышки.