Бестолочь

— О песике не волнуйся, — заметила Клара, угадав его мысли.

Уолтер пригубил вино и кивнул официанту, что все в порядке. Он подождал, пока Клара взяла бокал, и поднял свой.

— Чтобы лето счастливо окончилось, а дело в Заливе Устриц выгорело, — произнес он и заметил, как напрягся взгляд ее карих глаз при упоминании об этой сделке. Когда Клара немного выпила, он сказал: — Может, решим, в какой день приглашать гостей?

— Каких гостей?

— Я о вечеринке, мы о ней говорили перед отъездом из Бенедикта. Ты сказала, где-нибудь в конце августа.

— Ладно, — ответила Клара голосом обиженным и строптивым, словно ее одолели в честном единоборстве и ей приходится против воли выходить из игры. — Скажем, в субботу двадцать второго.

Они принялись обсуждать, кого пригласить. Никакого особого повода для вечеринки не было, просто они ни разу не принимали гостей после легкого ужина, что устроили на Новый год, хотя сами с того времени побывали в гостях добрую дюжину раз. Их приятели, жившие в районе Бенедикта, постоянно устраивали приемы и вечеринки; Клару и Уолтера приглашали не каждый раз, но достаточно часто, чтобы они не чувствовали себя обойденными. Нужно пригласить Айртонов, это само собой, а также Макклинтоков, Дженсенов, Филпотов, Джона Карра и Чада Овертона.

— Чада? — переспросила Клара.

— Конечно. А что такого? По-моему, мы перед ним в долгу, или я не прав?

— А по-моему, если хочешь знать, так это он должен перед нами извиниться!

Уолтер закурил сигарету. Однажды вечером Чад к ним нагрянул, просто заехал на обратном пути из Монтауна, и каким-то образом — Уолтер так и не понял каким — умудрился так набраться мартини, что отключился или, по меньшей мере, крепко уснул на диване в гостиной. Сколько Уолтер ни объяснял, что Чад целый день гнал машину в жару и чертовски устал, все без толку. Чада внесли в черный список. А ведь они несколько раз оставались у него ночевать, когда приезжали в Нью-Йорк сходить в театр, и Чад из уважения к ним отправлялся на ночь к знакомым, чтобы предоставить квартиру в их полное распоряжение.

— И долго ты собираешься помнить об этом? — спросил Уолтер. — Он надежный друг, Клара, и к тому же умный парень.

— А я уверена: стоит ему только добраться до бутылки, как он снова вырубится.

Бессмысленно говорить ей, что он ни разу не слышал, чтобы Чад «вырубался» до или после того случая. Без толку напоминать и о том, что именно Чаду он обязан своим нынешним местом. Закончив юридический факультет, Уолтер год проработал помощником Чада в юридической фирме «Адамс, Адамс и Браноуэр», затем уволился и поехал в Сан-Франциско, рассчитывая открыть собственную контору, но повстречал Клару, женился, а она потребовала, чтобы он вернулся в Нью-Йорк и опять устроился в юридическую корпорацию, где заработок получше. Чад порекомендовал его на место, которого он не заслуживал, — юрисконсульта в фирме «Кросс, Мартинсон и Бухман». Чад и Мартинсон были друзьями. Фирма платила Уолтеру жалованье старшего юрисконсульта, хотя ему было всего тридцать лет. Когда б не Чад, подумал Уолтер, не сидеть бы им сейчас в «Верше», попивая импортный рислинг. Уолтер прикинул, что нужно на днях пригласить Чада на ленч в Манхаттане. Или соврать Кларе и провести с ним вечерок.

А может, и не врать, просто сказать как есть. Уолтер затянулся.

— Куришь за едой?

Принесли горячее. Уолтер с подчеркнутым спокойствием раздавил сигарету в пепельнице.

— Ты не думаешь, что это он нам должен? Хотя бы букет цветов?

— Согласен, Клара, со-гла-сен.

— Тогда к чему этот отвратительный тон?

— К тому, что мне нравится Чад, и если мы и дальше будем его бойкотировать, то по логике вещей в конце концов его потеряем. Так же, как потеряли Уитни с женой.

— Мы их не теряли. Ты, видно, считаешь, что обязан пресмыкаться перед людьми и сносить их оскорбления, чтобы сохранить их дружбу. В жизни не встречала другого такого человека, кто бы так хотел прийтись по вкусу всем встречным и поперечным!

— Не нужно ссориться, лапочка.

Уолтер прижал ладони к лицу, но сразу же отнял. Этот привычный жест он позволял себе только дома, да и то не при посторонних. Заканчивать им отпуск было бы просто невыносимо. Он опять обернулся и поискал глазами Джеффа. Тот был в другом конце зала и изо всех сил пытался облапить ногу какой-то дамы. Женщина, похоже, не понимала, чего ему надо, и все поглаживала песика по голове.

— Схожу-ка заберу его, — сказал Уолтер.

— Он никому не мешает. Успокойся.

Клара умело разделывала и быстро, как всегда, уплетала омара. В эту минуту подошел официант и, улыбаясь, попросил:

— Не могли бы вы, сэр, посадить собачку на поводок?

Уолтер поднялся и пересек зал, испытывая острое неудобство от того, что все взгляды обратились на его белые брюки и ярко-синий пиджак. Джефф продолжал возиться с ногой. Он поднял свою мордочку в черных пятнах и оскалился, словно и сам не принимал происходящего всерьез, но Уолтеру пришлось попотеть, чтобы освободить лодыжку женщины из цепких лапок.

— Извините, пожалуйста, — сказал Уолтер.

— Что вы, он такой миленький! — возразила женщина.