Бестолочь

— Мне бы хотелось, чтобы вы внимательно прочитали мате­риалы о деле Стакхаус. Если пожелаете, я пришлю вам полицей­ские отчеты — те, что допущены к обнародованию.

— Но меня это совсем не интересует, честное слово,— воз­разил Киммель.— Мне, видимо, нужно поблагодарить вас за то, что вы об этом подумали. Если б я как-то мог вам помочь — но я просто не вижу как.

Он снова превратился в честного американского гражда­нина — подался вперед, весь внимание.

— Вероятно, никак.— Губы Корби под каштановыми усиками сложились в улыбку.— Но не забывайте — да я уверен, что вы и так помните: убийцу вашей жены пока не нашли. Тут могут обнаружиться самые неожиданные связи.

Киммель чуть-чуть приоткрыл рот и, словно вдруг догадав­шись, спросил:

— Так вы ищите маньяка, который убивает женщин на авто­бусных стоянках?

— Да. Одного — это уж точно.— Корби отступил и откла­нялся: — Вот, пожалуй, и все. Большое спасибо, мистер Киммель.

— Рад был помочь.

Киммель провожал его взглядом, провожал взглядом эту непроницаемую угловатую спину под пальто цвета ржавчины, пока она не расплылась в его близоруких глазах и он не услышал, как захлопнулась дверь.

Он вытащил бланк с заказом из кармана и положил на место, туда, где лежали другие бланки. Если заказ Стакхауса прибудет, то пусть себе лежит, решил Киммель, а Стэкхаусу он сообщать не станет. Если бланк обнаружат в бюро, он объяснит, что не мог вспомнить фамилию клиента. Так будет безопасней, чем просто уничтожить листок: вдруг им вздумается переворошить все его бумаги и они обнаружат отсутствие бланка?

Что-то он слишком разволновался, слишком осерчал, одернул он самого себя. Так не годится. Тем не менее до сих пор никто не догадывался, как это ему удалось. И вдруг, пожалуйте, Стак­хаус, судя по всему, догадался, а теперь и Корби. Киммель сел и заставил себя еще раз внимательно прочитать письмо Рексолла, прежде чем приступать к ответу. Рексолл запрашивал книгу «Зна­менитые псы в борделях XIX века».

Примерно через час Киммелю позвонил Тони. Он сказал, что к ним в кулинарию явился какой-то мужчина и выспрашивал про тот вечер и про все, что Тони тогда показал в полиции. Ким­мель посоветовал не придавать этому значения. Он не стал говорить Тони, что мужчина сперва побывал у него. Киммелю пока­залось, что Тони отнюдь не в восторге. Когда в свое время с Тони беседовали в полиции, он каждый раз сам прибегал и все расска­зывал Киммелю.

Глава 23

На другой день после похорон — это был понедельник — Уолтер остался дома, хотя делать там было решительно нечего. Он как бы добровольно принес себя в жертву вежливым визите­рам, большую часть которых видел впервые в жизни. Он просто диву давался, сколько народу — бывших клиентов Клары по де­лам с недвижимостью — явилось засвидетельствовать, как их огорчило известие о ее смерти.

Никто, решил Уолтер, буквально никто ни в чем его не подо­зревал. Газетные сообщения, хотя самые падкие на сенсацию листки раздули дело, как только могли, вызвали на удивление мало толков; у него, по крайней мере, никто ничего не выспрашивал. Напротив, двое или трое посетителей, которых он совер­шенно не знал, посочувствовали ему: это надо же, какая ирония судьбы — поспей он чуть-чуть пораньше и успел бы ее удержать. Некоторые даже считали, что с этой целью он и поехал за авто­бусом. Но никто, видимо, не ставил под сомнение его невинов­ность, даже тени сомнения не возникло у них, как возникло оно у Джона (Уолтер это почувствовал), когда тот ездил с ним в Фи­ладельфию. Уолтеру казалось, что у Джона были свои сообра­жения о том, почему он последовал за Кларой, но, с другой сто­роны, Джон имел на то основания, и это Уолтер тоже понимал. Джон больше, чем кто-нибудь другой, знал о его отношениях с Кларой, куда больше, чем, скажем, Айртоны. О своих планах отправиться в Рино за разводом Уолтер сообщил Джону только после похорон, и Джону показалось странным, почему он не ска­зал раньше. Последние недели Уолтер вообще вел себя как-то непонятно — не звонил Джону, ни с кем не встречался. Свои подозрения Джон никак не выказывал, но Уолтер их чувствовал. У него возникло желание поговорить с Джоном начистоту, во всем ему исповедаться, включая поездку к Киммелю и смутные чувства, обуревавшие его в тот вечер, когда он пустился вдогонку за Кларой. Но Уолтер подавил это желание.

Джон, знавший больше всех, по-прежнему оставался его луч­шим другом. Рядом — когда в нем есть нужда, вдали когда Уолтеру хочется побыть одному. В среду вечером он был у Уолте­ра, когда позвонила Элли.

Она звонила узнать, не сообщила ли полиция чего нового.

Уолтер ответил, что сотрудники нью-йоркской полиции побывали этим утром у него на службе и допросили его.

— Они держались совсем не враждебно,— уточнил Уолтер,— только расспрашивали о том, что я говорил раньше.

Полицейские в штатском побеседовали с ним всего несколь­ко минут, и Уолтер решил, что это не столь уж серьезно, а то бы полиция обратилась к нему на пару дней раньше.