Бестолочь

У Киммеля был черный «шевроле» 1941 года выпуска с заля­панной и крепко потертой обивкой, хотя снаружи машина смот­релась почти как новая. Киммель с удовольствием обзавелся бы новым автомобилем, потому что Натан и другие, даже Тони, подшучивали над моделью 1941 года, но, поскольку денег на покупку новенькой машины у него не было, он предпочел оставить свою старушку, чем приобретать на распродаже что-нибудь лишь немногим моложе. В своей машине Киммель ездил с до­стоинством. Он ненавидел скорость, давно заявил всем знаковым, что модель 1941 года как раз по нему, и со временем сам в это уверовал.

Сложив толстые губы, он принялся насвистывать «Reich’ Mir die Hand, Mein Leben»[8]. Он глазел на небо и на здания по сторонам дороги, словно уродливый район Ньюарка, через который он сейчас проезжал, на самом деле отличался красотой. Стояло роскошное осеннее утро, воздух был бодрящий, но в меру. Ким- мель посмотрел вверх на черного каменного орла, украшающего фронтон дома на другой стороне улицы; задранная голова птицы четким силуэтом вырисовывалась на фоне неба, одна когтистая лапа тянулась вперед. Этот орел всегда напоминал ему об извест­ном здании в Бреслау, хотя о Бреслау он никогда не думал; он предпочитал размышлять о том, как мирно живется в Ньюарке, как славно все в лавке и в доме идет заведенным порядком, какие у него знакомые, как он читает и режет по дереву, как ему хорошо и спокойно с тех пор, как Хелен больше нет в доме. Порой он вспоминал, что убил ее, и это представлялось ему непримет­ной, хотя и похвальной победой,— победой, которую молча принял весь окружающий мир, ибо никто никогда не призвал его за это к ответу. Мир просто-напросто продолжал жить своей жизнью, словно ничего не случилось. Киммелю нравилось пред­ставлять себе, будто все в округе — Тони, Натан, библиотекар­ша мисс Браун, Том Брэдли, Кемпбеллы из соседнего дома — знают, что он убил Хелен, и не только не осуждают, напротив, уважают его за это, считают, что он стоит выше законов, управ­ляющих поступками простых смертных. Его общественное поло­жение, несомненно, упрочилось после того, как он зажил без Хелен. Том Брэдли пригласил его домой и познакомил с влия­тельными людьми, а ведь ни разу не приглашал, когда он был женат на Хелен. И само за себя говорило то, что его не коснулась и тень подозрения. Он был в прекрасных отношениях с ньюаркской полицией, вообще со всеми, кто расспрашивал его в связи со смертью жены.

Когда Киммель открыл дверь лавки, было без пяти минут десять. Он и в обычные дни открывал магазин не раньше половины десятого, потому что не терпел подниматься ни свет ни заря, хотя понимал, что иной раз упускает из-за этого покупателей — толпы школьников проходили мимо лавки каждое утро по дороге в среднюю школу, которая была в трех кварталах. C пару меся­цев тому назад у него работала девушка по имени Эдит — она каждое утро приходила открывать магазин и обслуживала поку­пателей до ленча. Потом она стала какой-то дерганой, Киммель даже подумал, уж не беременность ли тому причиной, и в конце концов уволилась. Правда, иной раз Киммелю приходила мысль — не из-за того ли, что подозревала его в убийстве жены? Много чего случалось у нее на глазах. Например, драка, которая стоила ему стеклянного абажура, и все приходы Хелен, когда та заявля­лась требовать денег, начиналась свара и пару раз ему пришлось заламывать ей руки, потому что не было иного способа привести ее в чувство.

Киммель содрогнулся. Что было — то прошло.

Направляясь к столу-бюро, он думал о бланке-заказе Стэк­хауса, лежащем в соответствующей ячейке, однако, усевшись, первым делом вынул из другой ячейки письма, на которые соби­рался ответить, и бросил их на стол. Тут же лежали издательские каталоги и буклеты, что он не успел дочитать. Киммель питал страсть к каталогам и, независимо от того, заказывал или нет по ним книги, прочитывал от корки до корки с наслаждением, какое выказывает гурман, углубляясь в безупречно составлен­ное меню. Вот письмо от старика Клиффорда Рексолла из Южной Каролины — ждет ответа. Рексолл запрашивает еще одно редкое порнографическое издание. Порнография служила для Киммеля главным источником дохода. Среди солидных собирателей лите­ратуры подобного рода он пользовался славой книготорговца, способного раздобыть любую книгу, если только она существует на свете. Киммель раскапывал книги в Англии, Франции, Гер­мании, на острове Мэн и в библиотеке одного американца-оригинала, промышлявшего нефть в Техасе и Персии, а потом удалившегося от дел и поселившегося в Турции. Американец — его звали Диллард — крайне неохотно расставался со своими сокро­вищами, да и то каждый раз после многих месяцев осторожной, мучительной переписки. Но уж если Киммелю удавалось вырвать у Дилларда искомое порнографическое издание, клиен­ту приходилось раскошеливаться.