Бесценная

— Однако мои планы рухнули, потому что Дрейк уговорил Фрэмптона и Уэйнскотта отказать мне в кредите. А ведь шахта должна была приносить внушительный доход. То есть все усилия, затраченные мною на ее приобретение, оказались напрасны, и все по вине Дрейка.

— И вы оказались в опасном положении? — Эллиот пристально смотрел на нее.

— Я дала людям обещания, исходя из расчетов доходности. будущего предприятия. А в результате вынуждена отказаться от собственных слов.

— Первое правило серьезного предпринимательства, мисс Мэдисон: никогда не подсчитывайте наличность, пока не будете держать деньги в руках. Нельзя делить шкуру неубитого медведя.

— Увы, мне ничего другого не оставалось, как пойти на риск. Я надеялась на ваше понимание.

— И не зря. — Дэрвуд задержал на ней долгий лукавый взгляд. — Как я понял, вы любительница рисковать.

— Я бы не сказала, что испытываю от этого удовольствие, но при необходимости не бравируя иду на подобный шаг.

Эллиот отыскал взглядом среди гостей лысоватую голову Дэниела Дрейка.

— Не желаете ли поставить на удачу и проучить господ Дрейка, Фрэмптона и Уэйнскотта?

— С удовольствием.

— Что возвращает нас к интересному вопросу, который я уже давно намеревался задать вам, — улыбнулся Дэрвуд. — Вы хорошо играете в карты?

До Либерти дошел смысл его предложения, и она поняла, что от Дэрвуда можно ожидать любого сюрприза. Она вполне оценила его иронию.

— Я бы сказала — отлично. — Она взяла его под руку. Похоже, Эллиота обрадовал ее ответ.

— Некоторое время я решал, что же преподнести вам к свадьбе.

— Я думала, вы это уже сделали — инвентарные книги Брэкстона.

— Нет, то было к помолвке.

— А теперь вы решили в качестве свадебного подарка отомстить за меня господам Дрейку, Фрэмптону и Уэйнскотту?

— Нет, хотя мог бы. Однако, думаю, вы сами используете свой шанс и хорошо заработаете на этом.

— Милорд, если я правильно вас поняла, вы предлагаете мне…

— Предполагаю, мисс Мэдисон, что хорошая партия в карты вернет вам шахту.

— Какое, однако, очаровательное предложение!

— Я так и знал, что оно вам понравится. Либерти импульсивно встала на цыпочки и поцеловала Дэрвуда в щеку.

— Не верьте, если кто-то скажет вам, будто вы бессердечный, Эллиот, — заявила Либерти, беря его за руку. — Кажется, можно сейчас присоединиться к тем, кто сел за карточный стол.

— Не сегодня. Думаю, наше возмездие лучше пока перенести, — возразил Дэрвуд, сжимая ей пальцы. — А пока нас ждут в часовне.

Глава 8

Они вошли в небольшую часовню, и Эллиот с опаской покосился на Либерти. Приглашенные на церемонию гости сидели, не проронив ни звука. Гаррик тем временем что-то обсуждал с преподобным Адамом Паттерсоном. Эллиот обратил внимание на парадное убранство, огромные вазы с орхидеями и белые атласные банты на спинках скамей. Повсюду мерцали свечи. Вивиан Вулридж нигде не было видно.

Интересно, подумал Эллиот, что сказал Гаррик гостям, когда леди Эстерли отдала распоряжение лакеям проводить их в часовню. Кстати, сама часовня стала легендарной. Насколько ему известно, Перл никому не позволяла заходить в нее. Когда-то это был зал для танцев, но после того, как сын Перл вернулся с войны живым и невредимым, леди Эстерли велела освятить помещение, превратив в часовню. Она дала слово Богу, любила она говорить всевозможным циникам, что жизнь сына для нее дороже светских развлечений и ради этого она готова пожертвовать танцзалом.

В элегантном помещении с витражами в окнах и резными скамьями ощущалось некое таинство. Именно это запало в душу Эллиоту, когда леди Эстерли впервые показала ему свою часовню. Сейчас, он ничуть не сомневался, гости наверняка потеряли дар речи, оказавшись в храме.

Однако в данный момент Дэрвуда больше волновало состояние Либерти, чем всеобщее изумление приглашенной публики. Его избранница испуганно озиралась по сторонам — казалось, она готова в любую секунду удариться в бегство.

Эллиот взял у горничной букет орхидей и нежно вложил его в руку Либерти.

— Мадам. — Его негромкие слова предназначались только для слуха Либерти. — Надеюсь, вы не собираетесь сбежать от меня прямо от алтаря?

— Зачем вы это спрашиваете? — подняла на него глаза Либерти.

Эллиот убрал с ее лба непослушный локон. Как и ей, ему стоило немало усилий не замечать устремленных на них глаз, колыхания вееров, перешептываний.

— Прежде чем захотите вновь продемонстрировать склонность к романтической и сентиментальной героике, которая здесь совершенно ни к месту, подумайте о том, что здесь сегодня происходит. В первую очередь это служит моим целям. — Он кивнул в сторону приглашенных. — К полуночи весь Лондон будет знать, что я совершил в высшей степени экстравагантный поступок. Тем самым я дал пищу для пересудов злым языкам, избавив их от утомительных поисков новой темы для разговоров.