Бесценная

— Я совсем не уверена, что рада моему новому положению. Последние четыре года я фактически находилась на положении прислуги в доме графа Хаксли. Моя каморка располагалась на четвертом этаже, под самой крышей. Еду мне подавали отдельно, на кухне. Вот почему мне будет нелегко привыкнуть к новой роли, и я буду благодарна, если вы мне поможете.

— Помочь вам, ваша милость?

— Разумеется. Мне известно о привычках прислуги. И я так понимаю, что если его милость сказал вам, что сегодня у нас с ним венчание, то вы все только об этом и говорили. Я права?

— Милорд не любит, когда мы сплетничаем, миледи.

— Легко могу себе представить. — Либерти сдержала улыбку.

— Мы никогда этого не делаем. Его милость не потерпел бы ничего подобного. Нам хорошо платят, и мы довольны жизнью. Уж поверьте, никто не хотел бы быть уволенным за длинный язык.

— Прекрасно понимаю.

— Но должна признаться, он всех ошеломил этим известием. Мы не ожидали, что он женится.

— Тем более на мне?

— Но, ваша милость… — Эмили залилась краской.

— Не переживайте, Эмили, — успокоила горничную Либерти. В голосе звучали печальные нотки. В течение десяти лет прислуга в доме Ховарда смотрела на нее искоса. Похоже, в ее жизни ничто не изменится.

— Нет-нет, ваша милость, простите. Его милость на этот счет недвусмысленно распорядился. Сегодня вечером он сказал нам, что наконец нашел женщину, которую сделает своей женой. Он собрал нас всех и заявил, что ничуть не сомневается, что вы будете с нами справедливы, а мы должны быть с вами учтивы.

— Так и сказал? — Либерти не ожидала ничего подобного. Этот вечер для нее полон сюрпризов.

— Да, ваша милость. Его милость виконт Дэрвуд наговорил о вас столько добрых слов, что мы с нетерпением ждали вашего появления.

— Господи! — Либерти провела рукой по лицу. — Это не человек, а головоломка!

— Вы что-то сказали, ваша милость?

— Ничего, — тряхнула головой Либерти. — А сейчас я нанесу его милости визит в библиотеку. Эмили выглянула за дверь:

— Джим, проводи ее милость в библиотеку.

От Либерти не укрылось, что молодой лакей и ее горничная обменялись одобрительными взглядами. От этого Либерти стало теплее. Но при мысли, что она опять оказалась, по сути, в чужом для себя доме, она зябко повела плечами. Что ж, возможно, прислуга и будет выказывать ей уважение, но друзей среди них ей не найти. Нет, все-таки в определенном смысле Ховард ее действительно ограбил. Либерти стало грустно. Вдобавок ко всему на нее накатилась страшная усталость. Тем не менее она пошла вслед за Джимом в библиотеку, где ее ожидал Дэрвуд.

Заметив ее, Эллиот оторвал голову от бумаг на письменном столе.

— Спасибо, Джим, — обратился он к лакею. — Можете быть свободны.

Дверь за лакеем неслышно затворилась. Либерти растерянно застыла посреди просторной библиотеки — до нее только сейчас дошел истинный смысл того, что случилось сегодня вечером.

— Значит, вы уже дома, — произнесла она наконец. Дэрвуд отодвинул в сторону стопку бумаг и встал из-за стола.

— Как видите. — Несколькими шагами он пересек комнату. — Извините, что был вынужден надолго оставить вас одну.

Она бессильно опустилась на небольшой стул. Обстановка библиотеки была старинной. Либерти откинула голову на высокую спинку стула.

— У вас почему-то измученный вид, — произнес Дэрвуд, сощурясь.

— Выдался слишком долгий день, — вымученно улыбнулась Либерти.

— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — спросил он и подошел к столику на колесах.

— Нет, благодарю.

Налив себе стакан воды, он сел напротив нее.

— Надеюсь, ваши вещи доставлены в полном порядке?

— Да.

Господи, они разговаривают так, словно их только что представили друг другу на званом обеде.

— Надеюсь, ваша комната вам понравилась?

— Просто изумительна.

— Горничная Эмили вас устраивает?

— Да-да, конечно.

— В самом деле?

Либерти одарила его выразительным взглядом.

— Мне не доводилось пользоваться услугами горничной, и я довольно смутно представляю себе, чего мне ожидать. Она производит приятное впечатление. Мне понадобится время, чтобы освоиться в новой для себя роли.

Чертыхнувшись себе по нос, Дэрвуд встал со стула и принялся расхаживать по библиотеке. Либерти едва ли не кожей чувствовала, что внутри у него все клокочет. Не шелохнувшись, она ожидала, чем все это кончится. Из головы у нее никак не шли слова Эмили. Вспоминая об удивительном калейдоскопе событий сегодняшнего вечера: с каким вниманием Эллиот отнесся к каждой мелочи церемонии их венчания; как счел нужным обратиться от ее имени к прислуге; как он на глазах у Карлтона и его матери не уронил ее достоинства; как поведал о своем отце, — Либерти поймала себя на мысли о том, что ее неудержимо тянет к нему. Нет, конечно, она ни при каких обстоятельствах не позволит ему считать себя чем-то вроде легкой добычи. Поступить так — значит навсегда лишиться уважения в его глазах, позволить подчинить себя. Нет, она ни за что этого не допустит.

Эллиот же, казалось, не замечал ее внутренней борьбы, будучи погружен в собственные мысли.

— Я бы не хотел, Либерти, чтобы мы и дальше говорили между собой, как сейчас, словно чужие.

— Извините.