Бесы Черного Городища

Трясущейся от страха рукой Полиндеев полез за пазуху, достал пакет, передал его злоумышленнику и в полуобморочном состоянии прислонился к дереву. "Ворон" принялся запихивать конверт с "деньгами" куда-то под свое исключительно нелепое одеяние. И в этот момент чуть ли не на голову ему свалился один из сидящих в засаде полицейских. Вымогатель упал, шляпа покатилась по траве, а сам он заорал дурным и плаксивым голосом: "Мама!" когда все три дюжих агента навалились на него и прижали к земле.

Алексей и Иван подбежали и растолкали полицейских, толпившихся и радостно галдевших вокруг захваченного жулика, и увидели сидевшего на земле мальчишку в гимназической тужурке, худенького, остроносого, похожего больше на растрепанного воробья, чем на ворона. Размазывая слезы по лицу, он рыдал навзрыд и уговаривал полицейских не сообщать маменьке о его недостойном поведении.

Спиртозаводчик наконец опомнился от пережитого волнения и, прижимая ладонь к груди, пристроился рядом с Вавиловым. Прищурившись, он всмотрелся в мальчишку и потрясенно вскрикнул:

- Ну, язви его в душу мать! Это же Ярослав, наш сосед.

Его мать Клавдия Макаровна Казаркина содержит мясную лавку и поставляет нам к столу свинину и баранину.

Неожиданно резво он подскочил к юному злоумышленнику и ухватил его за ухо.

- Ах ты, аспид! Сатанинское отродье! Это кто же тебя надоумил? Кто вразумил на подобное свинство? Уж не мы ли тебя чаем потчевали, вареньем угощали?

Алексей не совсем вежливо подхватил купца за локти и оттащил его от рыдающего в три ручья мальчишки.

- Успокойтесь, Карп Лукич! Мы сейчас им займемся, а вам не следует к нему прикасаться, в суде могут посчитать ваши действия за самосуд.

- Да я ему... Да я... Я ему голову оторву! - продолжал кипятиться купец, обретший смелость после благополучного завершения дела. Ему явно было стыдно за проявленную трусость и за то, что его провел зеленый еще мальчишка, его, Карпа Лукича Полиндеева, который мог провести и обмануть кого угодно. И вдруг неожиданно сам попался на удочку - и кому, спрашивается, жалкому школяру, у которого еще усы не растут!

- Так вам знаком этот юный господин. Карп Лукич? - Иван поднял мальчишку за шиворот и поставил на ноги, затем залез ему за пазуху, вытащил смятый пакет и показал купцу:

- И этот конверт тоже узнаете?

- Узнаю, - ответил тот угрюмо и отвел взгляд. - Только, если можно... Он махнул рукой. - Не надо его забирать в полицию. Я хорошо знаю его матушку, весьма достойная женщина. Одна сына воспитывает, может, где и недоглядела. Я с ней сам поговорю, она его выдерет как Сидорову козу.

- Не надо матушке сообщать, - вновь заревел бывший Черный Ворон. - У нее сердце больное!

- Ах ты, мерзавец! - рассердился Иван и весьма ощутимо встряхнул мальчишку за плечо. - Ты когда это письмо поганое сочинял, об ее сердце подумал? Или тебя кто постарше надоумил подобным промыслом заняться?

- Нет, никто меня не надоумил. - Гимназист перестал плакать и преданно посмотрел в глаза Вавилову. - Простите, дяденька, больше в жизнь такими делами не займусь, вот вам крест! - И перекрестился.

- Ишь ты, еще божится, паскудник! - недовольно проворчал Полиндеев. - А матушке, матушке сраму сколько!

Я б на ее месте немедленно разложил бы тебя на лавке да всыпал бы полсотни горяченьких, чтобы неповадно было честных людей запугивать.

- Скажи-ка, Ярослав, - обратился к гимназисту Алексеи - куда ты хотел тысячу рублей потратить? Ведь это великие для тебя деньги! В карты, вернее всего, ты не играешь, по ресторанам не слоняешься, в гимназии с этим строго, по себе знаю, зачем тогда тебе деньги понадобились?

- В Америку хотели уехать, в северные штаты, за свободу негров сражаться. Надька сказала... - Внезапно он поперхнулся и с неприкрытым ужасом уставился на Полиндеева.

Тот снял котелок, вытер вспотевший лоб платком и двинулся на трясущегося от страха гимназиста, пока не припер его животом к дереву.

- Надька сказала? - выкрикнул он яростно. - Чего она тебе сказала? Родного папашу обчистить велела? Говори, ты за этим в наш дом приходил, мерзавец?

- Нет, нет, что вы! Богом клянусь! - Гимназист пытался прикрыться от купца ладонями, а когда тот замахнулся на него тростью, присел и заверещал пронзительно, словно раненый заяц.

Алексею снова пришлось оттаскивать Полиндеева от паренька. Вавилов подхватил Карпа Лукича под локоть и повел его к коляске, уговаривая успокоиться и предоставить полиции заниматься юным вымогателем.

Алексей же продолжал допрашивать Ярослава.

- Рассказывай все как на духу, - предложил он вконец испуганному мальчишке. - Будешь запираться, получишь себе на шею новые неприятности. Уверяю тебя, чистосердечное признание - первейшее средство смягчить наказание.