«Бесы» вчера и сегодня

Достоевского часто упрекают в том, что он «изображал идеологию передовой революционной демократии в искажённом виде»^{2}, что, якобы, сближал «теорию» героев своих романов Раскольникова или Верховенского с теорией Чернышевского, Герцена. Это не совсем справедливо. Не Достоевский «сближал» эти теории, а прототипы его героев для увеличения своего авторитета приписывали к своим собственным идеям известные имена. Так часто поступал Сергей Нечаев. Например, при публикации своей статьи «Главные основы будущего общественного строя», где им была создана примитивная схема казарменного коммунизма, он сделал фантастическое примечание: «Подробное теоретическое развитие наших главных положений желающие найдут в изданной нами статье „Манифест Коммунистической партии“»^{3}. Так же поступали ишутинцы, видевшие свой идеал в Рахметове Чернышевского и бравшие из идей теоретика только те мысли, которые импонировали им. Достоевский, как говорится, лишь констатировал факты.

Кто такие ишутинцы? В 60-х годах XIX века в антигосударственном движении России широко известным стало тайное общество «Организация», созданное в 1863 году в Москве Николаем Ишутиным (1840–1879 гг.). Его членов стали называть ишутинцы.

Внутри общества с 1866 года должна была действовать строго законспирированная группа «Ад», неизвестная остальной части «Организации». Чтобы не вызвать подозрений, члены «Ада» должны были сделаться пьяницами, развратниками, им нужно было находиться во всех городах и губерниях, знать о настроении народа. Лиц, которыми крестьяне были недовольны, члены «Ада» могли убивать или отравлять, а затем в прокламациях рассказывать о причинах убийства. В обязанности членов «Ада» входила также слежка за деятельностью всех членов общества и, в случае отклонения кого-то из «товарищей» от пути, который центр считал правильным, допускалась возможность наказания непослушного смертью.

Главной своей целью «Ад» считал систематическое убийство царей, эти теракты, по их мнению, должны были пробудить народ, вызвать его недовольство и привести к «социальной революции».

Руководителем филиала «Организации» в Санкт- Петербурге был Иван Худяков (1842–1876 гг.). А его основными задачами — те же, что и у московского «Ада»: терроризм и убийство царя, а в итоге — смена общественного строя. Удивляет судьба этого революционера. Широко образованный этнограф, фольклорист, автор сборников народных песен (1860 г.), загадок (1861 г.), сказок (1860–62 гг.), И. А. Худяков в 1865 году возглавляет союз разрушителей. Возможно, он действительно оказался среди тех немногих людей, кто, столкнувшись с действительностью народной жизни во время своей творческой работы, захотел изменить эту жизнь. И верил, что террором можно чего-то добиться. По заявлениям этих революционеров — И. Худякова и самого Н. Ишутина, — ими руководил мифический «Европейский революционный комитет», «цель которого есть убиение царей»^{4}.

Книга Худякова Ивана Александровича от 1930 г.

Одним из ишутинцев был 25-тилетний Дмитрий Каракозов, который 4 апреля 1866 года совершил первый в истории России революционно-террористический акт — покушение на императора Александра II, пытался его застрелить. На этом деятельность «Организации» завершилась. Под следствием оказались свыше двух тысяч человек. Каракозов был повешен, активисты сосланы на каторгу или в сибирскую ссылку. Её глава Николай Ишутин сошёл с ума в Шлиссельбургской крепости. А Иван Худяков сослан на вечное поселение в Верхоянск.

Это преступление не было понято народом, который вплоть до 1905 года верил в царя, как «в олицетворение правды и справедливости»^{5}.

«Счастье их, что Каракозову не удалось убить государя, а то бы мы напрудили Фонтанку дворянской кровью», — так поговаривали в Петербурге представители «низших» классов; в Каракозове многие из них видели агента дворянской партии, подосланного отомстить императору Александру II за отмену крепостного права. И пусть версия о том, что крестьянин Комиссаров помешал Каракозову попасть в царя, является всего-навсего одним из мифов, совсем не мифичны проникнутые горьким чувством разочарования слова Каракозова, обращённые к схватившим его обычным людям из толпы: «Дурачьё! Ведь я для вас же, а вы не понимаете!»^{6}

Каракозов Дмитрий Владимирович