«Бесы» вчера и сегодня

На протяжении всей работы уделяется много внимания мировоззрению Достоевского, его поискам эффективного пути развития России. Темам, которые актуальны для России и ныне. Мне хотелось показать здесь, что отрицание Достоевским «революционного движения» второй половины 60-х годов было оправдано временем и положением дел в стране.

Писатель Алексей Николаевич Толстой в своих «Записных книжках» отметил:

«Достоевский искал опоры и питающей среды для своей творческой личности. Она подавляла его. Буржуазный Запад, индивидуализм буржуазии был ему отвратителен. Социализм (Чернышевского и Белинского), социализм без революции, без огня и мускулов, казался ему беспочвенным, он возненавидел его, как возненавидел Запад, куда тянули социалисты (Ч. и Б.)^{4}; либералы и нигилисты, сдобренные русским хулиганством, приводили его в бешенство именно — поплёвыванием. Оставался один путь для его творческой личности — русская самобытность»^{5}.

Что понимал Достоевский под русской самобытностью — вопрос сложный. Отчасти он изложен в его романе «Бесы» в идеях Шатова и Кириллова.

В советском^{6} литературоведении, на мой взгляд, сложилось не совсем верное представление о том, как современники писателя воспринимали его роман «Бесы». Этой теме посвящена третья глава дипломной работы. Здесь я цитирую письма и высказывания крупнейших представителей общественности во время и после публикации романа. По этим отзывам можно сделать вывод, что часть современников не воспринимала роман «Бесы» как памфлет на всё русское революционное движение, а видела в нём лишь отражение определенных сторон жизни общества.

Тем не менее, современная писателю критика действительно отнеслась к его роману в основном отрицательно. Анализируя это явление, необходимо учитывать две важные детали. Во-первых, в те годы, как я поняла, читая газетные рецензии, было модно бранить всё подряд. Не было такой крупной литературной новинки, которую не обругали бы газеты по любому поводу, называя известных писателей «литературными малярами», цепляя им другие нелестные «титулы». Во-вторых, что примечательно, Достоевского за роман больше бранила либерально-буржуазная и реакционная критика, чем демократическая. Ни редактор журнала «Отечественные записки» — писатель-сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин, ни издатель «Современника» Н. А. Некрасов, никто из других крупнейших представителей демократической журналистики не выступил с осуждением автора «Бесов» и его героев. Литературный критик, народник Н. К. Михайловский писал о романе довольно сдержанно и отметил наряду с недостатками немало достоинств.

В резко отрицательном тоне, доходящем до грубости, выступил против «Бесов» лишь единомышленник Сергея Нечаева Пётр Ткачёв. Анализу причин такого выступления будет также посвящена часть третьей главы.

Что касается либерально-буржуазной и реакционной публики, то её отрицательное отношение к роману объясняется тем, что она увидела в нём критику писателем всего общества, виновного, по его мнению, своим несовершенством в появлении нечаевщины. Она увидела, в первую очередь, сатиру на себя, на свой строй и обвинила Достоевского в клевете, — нет, не на отдельных доморощенных бунтарей, — а на всё общество. Больше всего от реакционных оценщиков литературы досталось героям романа Шатову и Кириллову. Непонимание, а скорее нежелание понимать их идеи, — привело к тому, что не столько нечаевцев, сколько именно их отнесли к разряду помешанных, а их идеи — к бредовым.

В этой третьей главе затронуты темы, которые почти не рассматривались в советском литературоведении. Тут я подробно анализирую статьи популярных литераторов и критиков того времени, которые формировали отношение к роману читающей публики: В. П. Буренина, В. Г. Авсеенко, С. Т. Герцо-Виноградского. Их отзывам о романе отведено даже более места, чем высказываниям Ткачёва и Михайловского, так как труды последних подробно изучались многими советскими литераторами, они также проанализированы в комментариях к «Бесам» (Ф. М. Достоевский, ПСС, т. 12). В то же время мы рассмотрим идеологическую позицию всех упомянутых критиков, чтобы лучше понять, с каких позиций они подходили к роману.