«Бесы» вчера и сегодня

Рассмотрим эти «Мнения писателей» подробнее. Не для того, чтобы показать их отрицательное отношение к статьям Горького, — нет ничего удивительного, что представители консервативного лагеря использовали подходящий повод для нападок на противника и на его позиции. Но в этих высказываниях выдающихся русских писателей есть много авторитетных суждений о романе Достоевского «Бесы», обо всём творчестве его создателя. Мнений, которые господствовали в думающем русском обществе накануне первой мировой войны и в период назревания потребностей в переменах. Обратим внимание, как преобразились мнения «властителей дум» на творчество Достоевского и его роман, его героев за несколько десятков лет.

Не менее важно, что в этих «заметках» мы находим немало интересных размышлений о роли литературы в жизни общества.

«Письмо Горького, — пишет А. И. Куприн, — является бестактностью по отношению к Художественному театру и к публике, чтущей Достоевского. Достаточно только взять те огромные типы „Бесов“, которые нам дал Достоевский, как-то Ставрогин, Верховенский и др., чтобы увидеть, насколько сравнение с „Маревом“ и „Панурговым стадом“ дико.

Что касается самой инсценировки „художников“, — продолжает Куприн, — то, если считать, что типы Достоевского вредны на сцене, тогда значит они вредны и в литературе вообще. Ведь от сцены до литературы один шаг; но тогда нужно изъять Достоевского из библиотек, — того Достоевского, который сумел прозреть все глубины русской души, который сумел их выявить с удивительным мастерством! Это — абсурд!

Кроме того, как можно судить писателя за тенденциозность? Как можно замахиваться на писателя, давшего такое количество типов огромной художественной ценности?»

«Тысячу раз неправым» называет М. Горького А. Н. Будищев. И делает вывод: «Нет таких условий и нет такого положения, когда труды гения оказались бы вредными и служили попятному движению человечества. А Достоевский без сомнения гений. И как гений он всегда прогрессивен. В самой основе своего духа он пламень и мятеж, гордый бунт от земли до неба, с дымом и пеплом потрясающий трясины косности… Я не знаю другого более революционного писателя, чем Достоевский».

И. Н. Потапенко отмечает, что он после чтения письма Горького представил, будто автора этого письма поставили бы министром, и что в морозы вдруг начали бы по его распоряжению жечь книги Пушкина, Лермонтова, Гончарова, Достоевского, жечь труды писателей, «некогда осмелившихся думать иначе, чем М. Горький».

«Прискорбно, — печалится Ф. К. Сологуб, — что М. Горький присоединил своё имя к длинному списку запрещающих…

Следует утешать себя надеждою на то, что выступление М. Горького не соответствует настроениям русского общества».