Бета-тестеры. Дополнительное издание

— После третьего танца случится кое-что интересненькое, — хмыкнул программист. — Кстати, этот квест нельзя пройти одинаково дважды, так что можешь иногда заскакивать. А пока, вашу руку, миледи.

К сожалению Внучки, после второго танца Ксенобайт исчез, пообещав зайти в «Эпоху Химер» следующим утром и посоветовав не выходить ещё пару-тройку минут.

Оркестр молчал, музыканты тупо пялились на свои инструменты, явно чего-то ожидая, и девушка в нетерпении переминалась с ноги на ногу, ожидая того, что запустит, наконец, триггеры и станет достойным завершением квеста.

Минута, две. Ожидание начинало раздражать, и Внучка, никогда не отличавшаяся терпением и вдобавок уставшая после суток в виртуалке, уже немного злилась, когда оркестранты встрепенулись и заиграли, но пока не вальс, а лишь ненавязчивую мелодию. Толпа торопливо разбилась на пары, но не закружилась в танце, а разбежалась поближе к стенам, образовав в центре залы пустое пространство. Почти ровно по центру, перед пустующим королевским троном, возник телепорт, из которого вышагнул…

— Кеша? — изумлённо выдохнула Внучка.

— Внучка? — не менее удивлённо вздёрнул брови тот. — Это… Мы где вообще?

— На балу, — усмехнулась девушка.

Музыканты начали играть чуть громче и быстрее, и пары вокруг закружились в плавном вальсе.

— Потанцуем? — неуверенно предложил дизайнер, отчаявшийся понять, что происходит, и просто влюблённо рассматривавший Внучку в изумрудном бальном платье с короной на голове.

— Потанцуем, — согласилась та.

Кажется, старшая сестра и Ксенобайт приняли слишком близко к сердцу намёк про сводников, высказанный Внучкой после незабвенного маскарада в новогодний вечер, но девушка ничуть об этом не жалела.

Часть 17. Хроники Гиблого 2. Берегись Лёни

Станция «1024 километр». Старая мельница недалеко от озера Гиблое. 8 января. 10:13 реального времени.

— Лена, прелесть ты моя, очками Ксена тебя заклинаю: прекрати позировать! — Минус устало потёрла лоб запястьем, где до этого за неимением свободного места на палитре-фанерке смешивала красный и светло-оранжевый.

— Но я не… — попыталась было оправдаться Леночка.

— Ну не сидят люди с идеально прямой спиной и жизнерадостным оскалом круглые сутки! Леночка, я же не фотограф, если ты на секунду забудешь о проглоченном тобой аршине и перестанешь вести себя, как пожирательница яблок из рекламы зубной пасты, поверь, ты только упростишь и мне, и себе жизнь. Мне живое лицо надо. Живое, понимаешь? Не маску с натянутой улыбкой, а настоящее лицо!

— Не кипятись, ужасный Тумбарикиту, — фыркнул за её спиной вольготно растянувшийся на лавочке Ксенобайт. — Перестань на неё таращиться, она и расслабится. А то ты ей вот-вот взглядом дырку во лбу прожжёшь, какое уж тут настоящее лицо?

— Светлое, доверчивое и чуть наивное, — вздохнула Минус. — Иди вот, поболтай с ребёнком. В карты сыграй или ещё во что-нибудь. Отвлеки, в общем; пусть забудет, что я рисую.

— Ты просто мастер скрытности, ты знаешь об этом? — язвительно уточнил программист. — И вообще, чтобы сыграть в карты, нужна как минимум колода карт. Иди краску смой, пока не засохла.

— Краску? — уточнила девушка, и Ксенобайт демонстративно постучал по запястью, после чего потёр лоб. — Ох ты ж… — Минус убито коснулась измазанного лба и посмотрела на кончики пальцев. — Где мой растворитель?

— Крайне непредусмотрительно был оставлен рядом с самогоном, после чего переставлен мною к холстам. Во избежание, так сказать. И если твои волосы снова будут вонять той дрянью…

— Я тоже не тащусь с ароматов керосина, — сморщила нос рыжая. — В прошлый раз я на три раза голову помыла, но всё равно пахнет, когда на волосы попадёт.

— Значит, перестань лить растворитель на волосы, а то побрею налысо, — предупредил программист. — Под покровом ночи возьму бритву и свершу своё чёрное дело.

— И утром не проснёшься, — фыркнула Минус.

— А ты только чтоб на мальчика походить потом месяц обрастать будешь.

— Умный такой, сейчас сам смывать будешь, — рыкнула рыжая и резко обернулась к Леночке, успев зацепить тут же устремившийся в пол взгляд, полный стыдливой ядовитой надежды. — Твою же, — нервно сглотнув, признала она. — Не такую настоящесть я в виду имела… Ладно, голуби, летайте; пошла я профессиональные повреждения стирать.

Ксенобайт озадаченно посмотрев на Леночку, прикрывшую ладошками пылающие щёки, убито вздохнул и вышел вслед за Минус.

— Она меня ненавидит, — каким-то странным голосом сообщила другу девушка, пока тот смоченной керосином тряпкой оттирал масло с её лба. — Так чисто, искренне, по-детски… ненавидит. Меня за всю мою предыдущую жизнь только полчаса так ненавидели. Даже меньше: минут двадцать. Интересный опыт, но повторять не хочется.

— И где ты ей так насолить успела? — удивился Ксенобайт. — А главное, когда? Вы друг дружку третий день всего знаете. «Зазеркалье» не в счёт: там тебя все ненавидят.