Бета-тестеры. Дополнительное издание

— Вчера вечером и успела, — мрачно уставилась на него Минус. — Не без твоей, между прочим, помощи. Я же теперь для неё не Копия-спасибо-за-Бравный-меч, а стерва-увела-моего-Карпатика.

— Я свой собственный, — хмыкнул программист и потёр особенно вредный мазок, не желавший стираться. — У Леночки шансов было, как у Внучки, а кого-то я бы себе всё равно нашёл. Ты-то здесь причём?

— Умеешь ты, Ксен, девушке польстить, — Минус убито вздохнула. — Она вот этим, — девушка постучала Ксенобайта по лбу, — и сама всё понимает, но вот этому, — палец уткнулся парню в грудь, — не объяснишь, что шансов ноль. Сегодня я сплю у стенки: иначе меня побреют, а свалят на тебя.

— Вот и отлично, там как раз из щелей дует, — «обрадовал» программист. — Но вообще, надо бы с этим что-то делать.

— Давай ты меня красиво бросишь на глазах у Леночки, крича, что полюбил светлое, юное создание, потом подойдёшь к ней, кинешься на колени и будешь умолять простить слепца. А потом я и Плюс на правах тёть будем нянчить кучу маленьких кудрявых Ксенобайтиков, — на последних словах Минус не выдержала и фыркнула, давясь смехом.

— Язва, — щёлкнул её по лбу Ксенобайт. — Иди керосин отмывай.

Станция «1024 километр». Старая мельница недалеко от озера Гиблое. 8 января. 17:42 реального времени.

— Мне кажется, ты перебарщиваешь, — Ксенобайт покачал головой, разглядывая рисунок. — Тут прямо демон какой-то, а не Леночка. Симпатичный такой кудрявый демон… Не могла она так смотреть. У меня так посмотреть, когда я в бешенстве, через раз получается.

— Иди спрячь, чтоб не увидел никто, — буркнула Минус. — Пусть сохнет. И если я переборщила, то пусть кара небесная обрушится на мою голову. Давай-давай, мне ещё нормальный портрет для Егора рисовать, Джульетта наша как раз прекрасно сверкала очами, явившись с пробежки.

Программист недоверчиво хмыкнул, но отнёс портрет сушиться, загородив его подсыхающей «мини-Мелиссой».

— Вот, это уже больше похоже на правду, — одобрил он, через некоторое время снова заглянув девушке через плечо. — Странно, обычно ты глаза в последнюю очередь рисуешь, а в этот раз наоборот.

— Иначе у меня предыдущий снова получится, — поёжилась та. — Никак тот взгляд из головы не идёт… А тут смотришь и вспоминаешь, что рисуешь.

— Не думал, что когда-нибудь смогу упрекнуть Копию в излишней впечатлительности, — фыркнул Ксенобайт. — Сдаётся мне, что ты драматизируешь.

— Сдаётся мне, что зря я пошутила так, — Минус нервно покусала кисть, запачкав нижнюю губу. — Нет, сегодня точно у стенки. Только я с тобой потом местами поменяюсь, когда Егор уже свет вырубит. Не для того я с детства волосы не стригла…

— У тебя паранойя, — убито заключил программист.

— Может, и паранойя, — признала девушка. — Но ты ведь мне всё равно подыграешь, правда?

— Ну ладно, кажется, я уже привык к твоим заскокам, — пожал плечами Ксенобайт. — Зато не скучно.

Станция «1024 километр». Старая мельница недалеко от озера Гиблое. 9 января. 07:03 реального времени.

Предложение Ксенобайта поваляться хоть полчаса было вынужденно принято: программист просто по-хозяйски сгрёб в охапку попытавшуюся вылезти девушку и, буркнув, что кофе всё равно нет и варить ей нечего, завалился спать дальше. Недовольно пофырчав с минуту, Минус согласилась на вариант с получасом утреннего безделья и задремала, щекотно уткнувшись носом программисту в шею. Когда полчаса, согласно неумолимому будильнику планшета, истекли, девушка снова принялась выбираться и наткнулась рукой на лежавшую на подушке прядь.

— Твою же! .. Ксен… — Минус зажала рот ладонями, сдерживая вскрик.

— Что? — нервно дёрнулся тот.

— Твои… — девушка потянулась к его голове, и Ксенобайт, привычно дотронувшись до волос… Волос? Твою же!

— Елена Егоровна, мне кажется, ваше буйство чувств несколько вышло из-под контроля, — мрачный, как грозовая туча, программист навис над бледной и съёжившейся на лавочке девчушкой. — Это уж, знаешь ли, ни в какие границы! .. — рявкнул он.

Леночка убито пискнула, глядя на наполовину обстриженного Ксенобайта.

— Я не… те… — залепетала она.

— Она меня хотела в Харви Дента превратить, — Минус щурилась из угла возле печки рассерженной кошкой. — Замечательно бы утречко началось. Два трупа девушек: одно убийство, одно самоубийство. Я за волосы убить могу запросто. Особенно утром. Особенно до кофе, а кофе кончился. Вот хорошо, что меня вчера весь день паранойя мучила, а в темноте ночью не видно ничерта. Ксену-то вообще до лампочки, что у него на голове творится.

— Тоже, знаешь ли, не из приятных ощущения, — буркнул тот. — И что ты вчера такого ляпнула, что начинающий Суинни Тодд начал творить?