Читаем Бетховен. Биографический этюд полностью

«Эгмонт» составляет вашу полную собственность. Я сейчас сдал Кунцу и Комп произведения, относящиеся к первому транспорту, чтобы вы получили их без задержки, засим по многим приметам я убежден в том, что в течение этого времени пьесы, перечисленные в первом транспорте, никак не могут появиться в Лондоне, тем более в Германии не может быть получен экземпляр их, то же самое с другими. Но в интересах ваших финансов, конечно, необходимо, чтобы они вышли 1-го сентября, т. е. пьесы 1-го транспорта. Вы найдете манускрипты и копии пьес, собранные по моему указанию.

Времени слишком мало, чтобы писать обо всем, что мне еще приходит в голову, в следующий раз больше. Прощайте и ответьте поскорее ваш покорнейший слуга Бетховен.


Баден, 21-го августа 1810 г.

Прилагаемое письмо написано вам одним из моих друзей, и я прилагаю его к сему, снабдив моими примечаниями: с Парижем или Францией я вовсе не уговаривался относительно всех этих произведений, что я докажу вам документально, как только вы все получите от меня и я от вас. О выпуске хотя бы одного экземпляра на континенте не может быть и речи, я думаю, по всей вероятности, едва ли все эти рукописи прибыли уже в Лондон, так как пропуск через границу теперь еще труднее, чем когда-либо, и англичане должны страшно дорого оплачивать, особенно письма в Германию, а посылки еще дороже, словом, я убежден, что в сентябре еще не выйдет ни одной строки из посланных вам пьес, во всяком случае, пожалуйста распределите по вашему усмотрению плату за концерт, квартет, и тогда вы наверное убедитесь, что 250 д. небольшой гонорар; в те времена, когда ассигнации стояли только немного ниже, чем серебро и золото, я получал 100 д. за 3 сонаты – NB. Вы сами дали мне 50 д. за 5-тет, должен ли я идти вперед или назад; надеюсь, в области моего искусства никто не может сделать мне этого упрека, если бы даже дукат сохранил прежнее количество гульденов, все же нет выгоды; мы платим 30 фл. за пару сапог, 60 и даже 70 фл. за сюртук и т. д., черт бы побрал финансовую музыку, мои 4000 фл. составляли кое-что в прошлом году, до прихода французов, в этом году они не составляют даже 1000 фл. конвенционной монетой, я не намерен, как вы думаете, сделаться музыкальным ростовщиком, который пишет только, чтобы разбогатеть. О, нисколько; но я люблю независимую жизнь, а этого я не могу иначе, как с маленьким состоянием, и потом гонорар должен быть в зависимости от славы артиста, она должна отражаться на всей его деятельности, я не смел бы никому сказать, что Брейткопф и Хертель дали мне за эти пьесы 200 д. Вы, как гуманист и человек гораздо более образованный, чем все другие музыкальные издатели, должны бы иметь целью не скудное вознаграждение артиста, но скорее содействие работе его, чтобы он мог беспрепятственно создать все, что подсказывает ему гений и чего ожидает от него человечество. Я не льщу вам, когда говорю, что отдаю вам предпочтение перед всеми другими; даже из Лейпцига часто ко мне обращались и здесь через уполномоченных, а недавно лично предлагали желанный мне гонорар, но я отклонил все предложения, чтобы показать вам, что предпочитаю иметь дело с вами, считая вас человеком с головой (вашего сердца я не знаю) и готов на некоторые лишения, чтобы только сохранить эту связь. Но с 250 д. я не могу ничего уступить, это был бы значительный ущерб для меня, чего вы не можете требовать, следовательно, на этом остановимся. Теперь о произведениях, которые должны быть изданы. Я не мог вам писать раньше о посвящениях: нужны следующие: струнный квартет – князю Лобковичу, его антимузыкальные титулы найдете в других произведениях. Сонату в Fis-dur – графине Терезе Брунсвик, а фортепианную фантазию – моему другу графу Францу Брунсвику, 6 романсов – княгине Кинской, урожденной графине Карпен, что касается двух сонат, то издайте каждую отдельно, или если хотите издать их вместе, то озаглавьте сонату в G-dur Sonate facile или Sonatine, что можете сделать и в том случае, если издадите их вместе, напоминаю вам, что в струнном квартете перевертывание страниц должно быть удобно, потом прибавьте к заглавию второй части: adagio ma non troppo; в третьей части в C-moll размер 3/4 после dur piu presto quasi prestissimo, после чего опять следует moll. В первый раз первая часть этого presto играется два раза, как указано, при этом там сказано, что вторая часть должна быть повторена, этот знак повторения надо вычеркнуть, чтобы вторая часть исполнялась только один раз. Если не разбираете песню блохи из «Фауста», то поищите в «Фаусте» Гете или пришлите мне для просмотра только мелодию в переписанном виде. Последний номер последних пьес, изданных вами, укажет вам, как правильно нумеровать эти произведения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культурный слой

Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая
Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая

О Марине Цветаевой сказано и написано много; однако, сколько бы ни писалось, всегда оказывается, что слишком мало. А всё потому, что к уникальному творчеству поэтессы кто-то относится с благоговением, кто-то – с нескрываемым интересом; хотя встречаются и откровенные скептики. Но все едины в одном: цветаевские строки не оставляют равнодушным. Новая книга писателя и публициста Виктора Сенчи «Марина Цветаева. Рябина – судьбина горькая» – не столько о творчестве, сколько о трагической судьбе поэтессы. Если долго идти на запад – обязательно придёшь на восток: слова Конфуция как нельзя лучше подходят к жизненному пути семьи Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Идя в одну сторону, они вернулись в отправную точку, ставшую для них Голгофой. В книге также подробно расследуется тайна гибели на фронте сына поэтессы Г. Эфрона. Очерк Виктора Сенчи «Как погиб Георгий Эфрон», опубликованный в сокращённом варианте в литературном журнале «Новый мир» (2018 г., № 4), был отмечен Дипломом лауреата ежегодной премии журнала за 2018 год. Книга Виктора Сенчи о Цветаевой отличается от предыдущих биографических изданий исследовательской глубиной и лёгкостью изложения. Многое из неё читатель узнает впервые.

Виктор Николаевич Сенча

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Документальное
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний
Мой друг – Сергей Дягилев. Книга воспоминаний

Он был очаровательным и несносным, сентиментальным и вспыльчивым, всеобщим любимцем и в то же время очень одиноким человеком. Сергей Дягилев – человек-загадка даже для его современников. Почему-то одни видели в нем выскочку и прохвоста, а другие – «крестоносца красоты». Он вел роскошный образ жизни, зная, что вызывает интерес общественности. После своей смерти не оставил ни гроша, даже похороны его оплатили спонсоры. Дягилев называл себя «меценатом европейского толка», прорубившим для России «культурное окно в Европу». Именно он познакомил мир с глобальной, непреходящей ценностью российской культуры.Сергея Дягилева можно по праву считать родоначальником отечественного шоу-бизнеса. Он сумел сыграть на эпатажности представлений своей труппы и целеустремленно насыщал выступления различными модернистскими приемами на всех уровнях композиции: декорации, костюмы, музыка, пластика – все несло на себе отпечаток самых модных веяний эпохи. «Русские сезоны» подняли европейское искусство на качественно новый уровень развития и по сей день не перестают вдохновлять творческую богему на поиски новых идей.Зарубежные ценители искусства по сей день склоняют голову перед памятью Сергея Павловича Дягилева, обогатившего Запад достижениями русской культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Александр Николаевич Бенуа

Биографии и Мемуары / Документальное
Василий Шукшин. Земной праведник
Василий Шукшин. Земной праведник

Василий Шукшин – явление для нашей культуры совершенно особое. Кинорежиссёр, актёр, сценарист и писатель, Шукшин много сделал для того, чтобы русский человек осознал самого себя и свое место в стремительно меняющемся мире.Книга о великом творце, написанная киноведом, публицистом, заслуженным работником культуры РФ Ларисой Ягунковой, весьма своеобразна и осуществлена как симбиоз киноведенья и журналистики. Автор использует почти все традиционные жанры журналистики: зарисовку, репортаж, беседу, очерк. Личное знакомство с Шукшиным, более того, работа с ним для журнала «Искусство кино», позволила наполнить страницы глубоким содержанием и всесторонне раскрыть образ Василия Макаровича Шукшина, которому в этом году исполнилось бы 90 лет.

Лариса Даутовна Ягункова

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары