Бэтмен. Убийственная шутка (ЛП)

Он пританцовывал, то появляясь из тени, то исчезая.

Парень работал круглосуточно в течение нескольких ночей подряд, подпитываемый маниакальной энергией и сахаром. Когда он не работал, он сидел с широко раскрытыми глазами, как губка, впитывая всю ядовитую риторику, умело вливавшуюся Джокером в его горячую голову.

Все шло слишком легко.

Всякий раз, когда казалось, что Зак устал, он просто звал Кэнди или Венди – «Тэнди» и «Клариссу». Они смеялись, крутились перед ним – и вот парень снова готов к работе.

Честно говоря, Джокера не особенно заботили женщины в том или ином смысле. Конечно, они были хороши для снятия стресса – некоторые больше, чем остальные, – но ему всегда составляли компанию голоса в голове. У него была рыбка покрупнее. Ему надо было доказать свою правоту. Свидание с судьбой. Или с Бэтменом.

В зависимости от того, кто появится первым.

Тем не менее он точно знал, как заставить пацана делать то, что он хочет. Знал, как играть на его неуверенности и подавленном гневе. Он скормил Заку фальшивую историю о Барбаре Гордон, будто она – высокомерная библиотекарша, которая разбила Джокеру сердце, а затем подсунул ему умный план, как отомстить ей блестящей, смешной и постыдной шуткой, которая сделает Зака рок-звездой в глазах всех его друзей. Подразумевая, что если Зак поможет ему в этом деле, то Джокер, естественно, ответит тем же. В конце концов, разве удар по одной заносчивой сучке – это не победа над ними всеми?

Все, что нужно было сделать Джокеру, это снабдить его заводными игрушками, и мальчик сам придумал целую сказку у себя в голове. Ту, где злая библиотекарша заменяла каждую девушку, которая когда-либо отвергала его.

Потому что все они так делали.

Джокер прожил всю свою жизнь в почти постоянных приливах и отливах лжи, заблуждений и вечно развивающихся, самосбывающихся выдумок. Он легко позволял окружающим понять его глупости, поверить во все, во что они сами хотели верить, отгородиться от правды, лежащей в основе всего безумия. Он верил в разбитые яйца, чтобы сделать из них омлет.

Ну, или просто их разбивал.

Впервые замыслив этот план в «Аркхеме», он думал, что будет фотографировать. Что оденется как турист, с большой камерой на шее. Потом он встретил дорогого профессора Стивенса и понял, насколько чудеснее может стать его месть. С новой гениальной технологией Зака он мог сорвать остатки чужого контроля и безвозвратно свести с ума намеченную жертву.

Даже лучше, безумие будет постоянным, оно будет настигать повсюду и длиться бесконечно. Словно злобный призрак в аппарате, постоянно воспроизводящем одно и то же перед плененной многомиллионной аудиторией. Фотографии можно сжечь. Негативы можно уничтожить. Но как Зак это назвал? Кибер-что-то...

Ах да, киберпространство! Как у Стэнли Кубрика.

Да, киберпространство будет вечно.

Этот трюк станет шедевром Джокера. Последнее и неопровержимое доказательство того, что грань между здравомыслием и безумием – не что иное, как концепция общества, которую можно уничтожить как по команде. Или по щелчку клавиши.

Джокеру всегда было трудно воспринимать других людей как живых, дышащих индивидуумов, с собственной жизнью, любовью и внутренним смыслом, выходящим за рамки временного использования, которое было для него обычным делом. На самом деле ему было наплевать на хорошенькую библиотекаршу и ее прекрасного, честного отца. Его, естественно, не заботил сердитый мелкий ботаник. Они были инструментами. Марионетками в его грандиозном кукольном спектакле.

Но был один человек, к которому он испытывал глубокую привязанность. Человек, для которого все это шоу ужасов было организовано. Его партнер по космическому танцу, закон в его хаосе, истина его безумия. Его аудитория из единственного человека.

После этого будут гипотезы, дискуссии и анализ, когда остальные будут пытаться выяснить, что же на самом деле произошло. Чего он действительно хотел добиться. Но все это не имело значения. Пусть вертятся, танцуют и кружатся. Им никогда не понять его восхитительного безумия. В конце концов, оставалась лишь финальная, безупречно поданная шутка, как раз перед закрытием занавеса.

Для него конец шоу был концом всего. Он не мог его дождаться, как ребенок в канун Рождества.

29

Комиссар Джеймс Гордон рассматривал шахматную доску, стоявшую на кухонном столе, пока они с дочерью играли в его скромной квартире. Рядом стоял шкаф, в котором был бар с напитками и хранились уникальные диковинки, такие как старомодные карманные часы, принадлежавшие Джервису Тетчу, Безумному Шляпнику. Кроме того, на полках лежали многочисленные альбомы с вырезками из газет, один из которых он положил на стол рядом с шахматной доской.

Поверх него был сложен утренний выпуск газеты «Готэмский эксперт». Заголовок сообщал о побеге Джокера.

СКАНДАЛ В СЛУЖБЕ БЕЗОПАСНОСТИ ЛЕЧЕБНИЦЫ

МАНЬЯК СНОВА СБЕЖАЛ