Beyond the walls of Belivouc / По ту сторону стен Беливука (СИ)

— Что, прости? Как ты меня назвал? — Малфой усмехнулся, глядя в глаза рослому парню. На секунду ему показалось, что он откуда-то его знает. Но он никак не мог понять откуда.

— Я сказал, будь повнимательней, белоснежка, — и тот захохотал, оглядываясь на столпившихся вокруг однокурсников. Они были его прихвостнями и шестерками, старавшимися во всем ему угодить, потому-то и начали гоготать во всю глотку вместе с ним.

Малфой недолго размышляя врезал оппоненту кулаком в глаз, после чего завязалась серьезная потасовка.

Вокруг них образовалась целая массовка из старшекурсников факультета Йосолон, которая замкнула их в свой круг, создавая гул по всему коридору гимназии. Но эти двое быстро расцепились, как только из толпы кто-то крикнул, что в этом направлении идет староста факультета.

— Тебе стоило бы быть аккуратней, выскочка, думаешь, я не узнал тебя? — прошипел юноша и быстро удалился, дабы не нарваться на старосту.

Малфой был в бешенстве. Слизеринец подхватил книгу с пола и направился в сторону комнаты, пытаясь понять, откуда он мог знать этого парня. Пройдя несколько шагов, до него наконец-таки дошло. Это был Хойт Риггерон, сын заклятого врага его отца. Малфой брезгливо поморщился.

Он вернулся в гостиную факультета, мантия слегка была порвана, а на губе красовалась ссадина, из которой бедно сочилась алая кровь. Сам он был взъерошенный и какой-то несуразный.

Парень скинул с себя надорванную мантию и слегка пошатнулся, понимая, что с ним что-то не так. Сделав несколько шагов в сторону ванны, он облокотился на камин и застыл.

Малфой догадывался, что противостоять Риггерону практически невозможно, ибо тот весьма изворотлив и хитер, к тому же, он находится на своей территории, со своими людьми.

Драко понимал, что отныне ему следует быть начеку, потому как Хойт вряд ли оставит его в покое. Тем более, тот владел такими заклинаниями, которые в Хогвартсе вряд ли когда расскажут.

Единственным балластом являлась Грейнджер, вечно искавшая приключений на свою задницу.

Слизеринец почувствовал легкое головокружение; он стал бледнее обычного, а под серыми глазами проступили тяжелые синяки. Драко почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Покачнувшись, он добрел до дивана и сев на него запрокинул голову на мягкую спинку.

***

Гермиона зашла в комнату спустя двадцать минут и сразу же обратила свое внимание на тяжело дышащего Малфоя.

— Что, перепил? — сняв уличную обувь, с насмешкой спросила она глядя в его сторону, и последовала в ванную комнату. Но ответа так она и не услышала.

Гермиона выглянула из ванной, потому как обычно, Малфой не упускал ни единой возможности отпустить какую-нибудь гадость в ответ, но в этот раз этого не случилось.

Она помялась возле ванной, и, поняв, что что-то действительно не так, сделала несколько неуверенных шагов в сторону дивана. Она с осторожностью направилась к нему. Подойдя ближе, девушка увидела ссадину на губе и на его длинной шее, тело же приобрело сероватый цвет, а вены проступали так сильно, что, казалось, вот-вот лопнут от давления.

— Пресвятой Мерлин! Драко, что с тобой?! — она села возле него, наблюдая, как он все также продолжал жадно втягивать воздух, едва приоткрыв стеклянные глаза.

— Черт, Грейнджер, я не знаю что это… — кое-как смог произнести Малфой.

— Я думаю, я догадываюсь, тебя прокляли! Сиди, я сейчас! — Гермиона стрелой метнулась в свою комнату. Открыв шкафчик с зельями, она схватила флакон с черной жидкостью и пару других зелий и мигом помчалась обратно.

— Так пей это немедленно! — отвинчивая крышечку миниатюрного флакона, она приблизилась к Малфою и влила тонкой струей черную жидкость.

К тому моменту его уже всего колотило и она не на шутку испугалась. Слава Мерлину, она тщательно подготовилась к этой поездке и добротно запаслась зельями, имеющими самые разные действия.

Тело парня потихоньку начало обретать привычно бледный цвет, который был для него здоровым и дыхание постепенно выравнивалось. Он лежал, без сил, лишний раз боясь пошевелиться. Тогда Гермиона стянула его в бок и уложила на диван, накрыв пледом.

Она знала, что после этого мощнейшего зелья, которое снимало 90% проклятий в легкую мог хватить озноб, что, в конечном счете, и произошло.

Гермиона села на колени рядом с головой Малфоя и принялась обрабатывать ссадину на его губе. Она внимательно рассматривала его худощавое лицо и осмелилась подметить сама себе, что если он не разговаривает, и вообще ничего не делает, а просто лежит, то он весьма приятен. Но отогнав все эти мысли, (которые ей показались дурными) прочь, она принялась рассматривать ссадину. Та была странной формы и больше походила на ожог от сильного заклинания, но Гермиона никогда прежде такого не встречала.

«Разрази меня Мерлин, только не раздевать его!» — подумала она в попытках дотянуться до ранения. Но выбор у нее был невелик, одному Мерлину известно, что это было за проклятье.