Beyond the Wand

Мне дали какое-то успокаивающее лекарство, и я крепко спал этой ночью. Когда я проснулся, меня снова проверили, и тест оказался отрицательным. Я пробыл в детоксе всего двенадцать часов, прежде чем меня снова выпустили. Мне провели экскурсию по помещениям: кухня, дневная комната, территория. Там был стол для пинг-понга. Это напомнило мне, что я нахожусь далеко от палатки отдыха на студии Поттера, где Эмма добродушно надавала мне по морде. Эта мысль штопором впилась в мое нутро. Я часто думал об Эмме, размышляя, как, черт возьми, я здесь оказался.

И, конечно, они познакомили меня с некоторыми пациентами, у которых были таблички с именами, как будто мы были на свидании. Я быстро узнал, что стандартным вступительным гамбитом в таких местах, как это , является вопрос: "Какой у вас DOC?". Ваш наркотик по выбору. Когда меня спрашивали об этом, я отвечал, что травка и алкоголь. После того как меня спросили, я почувствовал себя обязанным ответить на этот вопрос. Подавляющее большинство из них имели пристрастия, которые казались мне гораздо более серьезными, чем мои: героин, опиоиды, бензопрепараты, кристаллический мет, крэк-кокаин. Большинство из них тоже пили, но это было второстепенно по сравнению с их DOC.

Я не хочу, чтобы создалось впечатление, что это было похоже на "Пролетая над гнездом кукушки". Никто не разбрасывал фекалии по комнате, не кричал и не проявлял приступов ярости. Однако побочные эффекты зависимости этих людей были экстремальными и поразительными. Большинство из них неконтролируемо дрожали и не могли смотреть вам в глаза дольше секунды. Они спотыкались о слова. Это было, мягко говоря, тревожно.

Не только пациенты казались мне чужими. Вся концепция пребывания в американском реабилитационном центре была совершенно чуждой для британского ребенка из Суррея. Мысль о том, что нужно платить смехотворные суммы денег за то, чтобы изолировать себя от остального человечества, была обескураживающей и откровенно странной. Я был там самым молодым, но клиенты были не совсем старыми. Я полагал, что у большинства из них были богатые семьи, которые могли финансировать их реабилитацию. Их воспитание, как мне казалось, было за миллион миль от моего собственного. Это были не мои люди. Здесь мне не было места. Тошнотворное чувство в моем нутре усилилось.

Эмоциональная разрядка последних двадцати четырех часов была огромной. Из-за этого, а также из-за лекарств, которые мне назначили для поддержания стабильности, я впал в торжественное, затворническое, почти пассивное состояние духа. Я как-то продержался весь день, изредка перекидываясь парой слов с другими пациентами, но в основном держался сам по себе. Если кто-то и узнавал меня, то не подавал виду. Наверное, их собственные проблемы занимали их полностью. С чего бы им интересоваться каким-то придурком из фильма про волшебников, когда они проходят через свой собственный ад?

Наступил вечер. Я поужинал. Я наблюдал, как солнце садится высоко надо мной, за хребет каньона. Я вышел на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Все, что у меня было с собой, - это истрепавшаяся пачка сигарет. Пришлось попросить у кого-нибудь прикурить. Ранее мне говорили, что если я хочу курить, то должен сесть на специально отведенную скамейку, но я проигнорировал это указание и сел на траву. Никто не стал меня ругать или просить подвинуться, и я просто сидел с сигаретой, размышляя о своем положении и событиях последних нескольких дней. Очевидно, что в моей жизни наступил переломный момент. Я мог не соглашаться с решениями других людей, которые привели меня сюда. Я определенно не думал, что это место мне подходит. Но я был здесь, и мне предстояло принять решение. Буду ли я сотрудничать с этим реабилитационным центром?

Или я собираюсь выбрать другой путь?

Сидя и докуривая сигарету, я и не подозревал, что следующие несколько часов определят всю мою дальнейшую жизнь. Я не знал, что дойду до ужасного предела и что мне придется полагаться на доброту незнакомцев, чтобы выкарабкаться. Все, что я знал, - это то, что я зол и не хочу больше здесь находиться.

Я встал и начал идти.

- - -

Когда я шел по зигзагообразной дороге прочь от реабилитационного центра, я не думал, что из моего бунтарства что-то получится. Пройдя пару сотен метров, я вспомнил, что в любую минуту один из охранников бросится ко мне и повалит меня на землю. Меня потащат обратно в номер, и на этом все закончится.

Но никто не бегал. Не было регбийных приемов.

Две минуты превратились в пять, а пять минут - в десять. Реабилитационный центр исчез из виду. Я продолжал идти вверх по крутой зигзагообразной дороге, но даже тогда я был уверен, что меня настигнет грохот. Впереди должны быть ворота и камеры слежения. Там будут дежурить люди. В любую секунду они придут и заберут меня. Думаю, я почти хотел, чтобы меня поймали. Это дало бы мне повод для злости.