Без чувств, без эмоций, выжить (СИ)

— Может, переедем в Австрию и организуем экоферму? Будем также производить вот такое же вино. — На этом она рассмеялась в голос.

На часах было уже одиннадцать, когда мы спустились по ступенькам с террасы.

Укрывшись в ветвистых кронах деревьев, мы снова целовались, удерживая бумажные стаканчики с кофе. Несмотря на июль, ночи в Вене оказались холодными, и мы прижимались к друг другу.

Внезапно вспыхнула лампа над дверью, кто-то выпорхнул из двери, и ещё один. Это точно был наш директор. Он о чём-то перешёптывался с парнем. Они подошли к машине, обнялись, и Стен сел во внедорожник.

— Я думал он со студентом. — Я вглядывался в отъезжающую машину и оставшийся силуэт.

— Я тоже. — Пожала она плечами.

— А парень-то симпатичный. — Я прошептал даже не задумываясь.

— Да и Стен тоже. — Она улыбалась, с очень интригующей улыбкой.

— Но студент, симпатичней этого парня.

— Прекрати, — смеялась она.

— А что?

— Ничего.

«Перевернув страницу»

Когда шесть дней ты заперт внутри помещения, лицезря глухие стены за исключением сорока — пятидесяти метров пространства, обрамленного бетонными стенами, со столь же бетонным полом, которое хотя бы уводит твой взгляд навстречу небу, хоть как-то разбивая монотонность времени на интервалы, когда есть день и ночь, когда солнце или дождь. Твоё каждое утро — это хроническое дежавю, но вот у тебя произошло событие, и ты мурлыкаешь себе поднос невнятный кусок песни, который и сам разобрать не можешь.

Моё похмельное утро четверга, это тот рубеж, который как гильотина, отсёкшая было от сейчас. Вооружившись разговорником: «немецкий для туристов за три дня», коротал утро и завтрак, вооружившись экспресс-курсом по фразам.

Маша появилась молчаливо и, поджимая губы, мерещилось в этом что-то недоброе, но глазами она улыбалась. Мы оба не знали, как себя вести. Привычная модель поведения невозможно, перечёркнутое взаимной тайной.

Мучительный завтрак с вымученными разговорами со всеми и обо всём, и вот я решился.

За эти несколько месяцев жизни здесь, я был несколько раз на втором этаже, не далее лестничной площадки, где друг против друга были деревянные двери. Справа Сергей, слева Стен.

Робко постучав, молниеносно пожалел о содеянном, о приятном решении, осознав глупость…

— Да? Кто там? — Голос властно требовал ответа.

— Николай.

— Входи.

Стен сидел за столом и что-то печатал в ноутбуке, надев очки. Впервые видел его в очках.

— Что случилось? — Спросил он, монотонно не поднимая глаз.

Была не была:

— У меня просьба.

— Говори. — Вот как говорить, если игнорируют даже твоё присутствие.

— Я, мы, и — местоимения межевались с союзами и прочими звуками.

— Что случилось? — Лицо директора изменило направление в мою сторону.

— Мы должны сниматься с Машей в паре.

— Вот даже как? — Он стянул очки, небрежно бросив их на стол. — А что ещё вы должны? Уместней будет спросить: «соизволите потребовать?».

Моя план рассы́пался так же грандиозно, как и возник двадцать минут назад, когда я увидел график съёмок.

— Нам нужно сниматься вместе. Мы… — И вот здесь что-то перемкнуло, я начал что-то сбивчиво говорить, пока не завершил фразой, — я видел вас вчера с тем парнем.

— Что? — Он сдвинул брови, откинувшись на спинку кожаного кресла.

— Я вчера видел вас в отеле, и потом в машине. — Это придало мне сил, я выпалил на одном дыхании. Он побеждён. Я…

— Когда же это? — Он ухмыльнулся, поджав свои подкаченные губы. Вроде рыжая сказал, что у него губы, накаченные филёрами.

— Вчера! — Я был горд собой, хотя внутри что-то чуть подрагивало, эдакое пограничное состояние между скрытым волнением и внешним довольством своим поступком.

— Вчера? В отеле? — Повторил он.

— Да. — Я одержал победу 1:0 в мою пользу.

— Получается, что вчера вы были в каком-то отеле, где якобы видели меня? — Он запрокинул голову, глядя мне прямо в глаза. Вот она настоящая схватка.

— Я был в баре напротив. Напротив этого отеля, когда выходи́л, видел… — Слова иссякали под его испепеляющим взглядом.

— Вы были в баре напротив отеля, потом видели якобы меня там в машине?

— Садящегося в машину.

— А что вы делали среди недели за периметром студии? — Вот, тут я осознал промах своей позиции. — Николай, что вы делали вне этого здания? Мне повторить вопрос? — Его голос зазвенел агрессивными нотами.

Я лишь поднял глаза, как рыба, молча моргая.

— Я могу выходи́ть за периметр этого здания в любое время и находясь вне этих стен никому и не в чём не отчитываясь. Вы же обязаны быть внутри здания все дни, за исключением, лишь воскресения и то в интервале с десяти до двадцати трёх часов.

Он сделал паузу, у меня внутри всё клокотало.

— Вы нарушили соглашения между вами и студией, всё это прописано в контракте. Помнишь? — И вот тут он впервые перешёл на «ты». — Пункт два, обязанности. Выход за пределы студии в неурочное время, грозит преждевременным расторжением контратака и штрафом в две тысячи евро. То есть, сейчас ты собираешь вещи и должен выплатить за паспорт штраф. Ну, так уж и быть, плюс текущая зарплата, в минусе ты евро так на семьсот.

Нокаут. Победа 0:10 в его пользу. Чёрт! Нет.