Без чувств, без эмоций, выжить (СИ)

— Кто не будет держать? Колхозники? — Почти икнул Валя, который никогда не ловил стоп в алкоголе и часто перебирал куда больше, чем «выпил чуть больше нормы».

— Колхозники? Где ты слово-то такое раздобыл? — Усмехнулся снова саркастичный Паша-Ферби. — Да, эти колхозники — продюсеры. Ещё чуть-чуть и распустят наш колхоз, ну или тех, кто не может зарабатывать эти долбанные токкены в таком объёме. — Мне показалось, что он кивнул в мою сторону, но рядом сидел студент, который зарабатывал куда больше. Т тут все поняли причину агрессии. Он боялся вылететь из студии. Вернуться обратно и начать всё сначала.

Почему-то я думал, что я один здесь случайный персонаж, остальные это авантюристы, ну за исключением моей девушки, она просто стала жертвой обстоятельств.

А Оксана? Она бежала от мужика, который чуть не убил её. А Валентин бежал гонимый пустотой и ненужностью в этом мире. То есть мы все либо сбежавшие, либо убежавшие, что не слишком уж отличается.

С этими мыслями я и провалился в сон под утро, когда уже мы разошлись по спальням.

«Удача для баловня судьбы»

Проснулся к одиннадцати, горячей воды почти не осталось, пришлось воспользоваться холодной. Отчего водные процедуры ускоряются с минимального до максимально быстрого. Из-за того, что я часто просыпаюсь одним из самых последних, тело привыкло к холодному душу.

«Интересно, меня уже вычеркнули? Или объявят об этом торжественно и при всех?»

На улице лил дождь, хотя с вечера ничего не предвещало. Все толпились в холле и на кухне. Моё имя ещё было в графике напротив трёх после полудня. Что ж…

Машка была неотразима, не хотелось её терять, но я всё испортил сам. Её съёмка была передо мной. В час дня.

Она скрылась за дверью студии, мне оставалось молчаливо сидеть и смотреть, как студент с Егором рубятся в футбол на приставке. Валентин листает журнал, девчонки, разобщённые успехом одной и неудачей другой, разбрелись по углам.

— Коля, иди в студию. Быстрей. — Серёга пришлёпал в резиновых шлёпках и синих штанах с лампасами. Прямо сторож из соседнего здания, а не администратор. До чего же он смешной. На входе в студию был Стен.

Час пробил.

— Присоединяешься в кадр и отрабатываешь до конца своего времени. До шести.

— Но я…

— Что ты?

— Я думал, что меня уже… ну, это… Выгнали.

— Ты на выход собрался?

— Нет, извините за те слова. Я…

— Заткнись и в кадр.

— Хорошо. — У меня на миг отлегло. Пусть лучше на «ты», пусть по-хамски делает выговор, но не выгоняет. Здесь моя жизнь забурлила, полнотой эмоций, я могу быть здесь, мои планы, они живы, я смогу. Так и продолжил кивать, — хорошо, хорошо.

— Это единственное, что я хочу слышать от тебя впредь. — С этими словами Стен вышел из студии.

Машка, была уже раздета и сидела на диване, позади был фон башни с часами Лондона.

Мы, как и в прошлый раз реагировали на записи, что были на листках. У нас был секс спустя пару часов, потом она ушла, а мне пришлось показывать такие части тела, которые меня самого не возбудили бы, даже если бы я был геем. Мы все уже привыкли демонстрировать зад и раздвигать ягодицы на камеру, что шокировало в первые трансляции и стало обеднённым спустя пять-шесть онлайн-записей. Но деньги, лучший мотиватор. Растущие ставки пропорциональный не только эрекции, но и уровням допустимого.

Мы уже задрали два рубежа вместе с ней, сейчас я обнулил свои ставки и поднял ставку в три, затем в пять, чуть позе в десять раз. Пересчитал это в деньги и быстро убрал любые размышления о том, что приятно, а что не очень. Сегодня кто-то кидал по тридцать токенов за вид подошвы моих ног. То и дело я задирал ступни и шевелил пальцами.

«Пятьдесят токенов если ты оближешь большой палец ноги».

Я выпучил глаза, Стен пожал плечами. Опять? Сделал. Никаких эмоций не вызвало. Стоило подумать, что это палец ноги, которая ежедневно касается пола и прямо фу! Пятьдесят токенов, пять евро, триста пятьдесят рублей. Негусто, но всё же.

Главное, не думать. Обсосав свой палец, смотрю на Стена. Может, он так мне мстит?

Он поманил меня рукой вперёд, наклоняюсь. Он печатает.

Показывает отодвинуться. Звук монет.

«Опять».

Палец я облизывал неоднократно, только на обсасывании большого пальца ноги, я смог заработать почти тысячу токкенов.

Ещё демонстрировал за ягодицы, раздвигал их, ещё мастурбировал, облизывал собственные подмышки. С недавних пор некоторых из нас просили подмышки не выбривать под ноль. Стен показывает скрещённые руки, я прощаюсь, махая рукой.

— Выключил. — Говорит оператор.

— Три тысячи двести сорок три токкена. Двести шестьдесят три евро. — Стен стучит по клавишам ноутбука, собирает листы со стола. — Никита, сейчас будем работать на фоне. Запускаем трёх парней, посмотрим, как это сработает.

— Стен, можно… — Он лишь полосонул меня взглядом, ничего не сказав. — Я хочу извиниться. — Прошептал, так чтобы не привлекать внимания оператора.

— Извиняйся. — Ответил он равнодушно, запихивая исписанные листы в шредер.

— Я вчера позволил себе лишнего. Честно, я не хотел. У меня были эмоции.