Без чувств (СИ)

Боль насыщенная и горячая. Она ошпаривает и нарастает. Мужские бёдра ударяются об мои, заполняя до предела и подстраивая узкие стенки влагалища под себя. Ещё и ещё. Размашисто, резко и безжалостно.

Сколько бы ночей подряд я ни визуализировала свой первый раз — в действительности всё происходит вовсе не так, как мне представлялось.

Задыхаюсь. Перед глазами мутная пелена, а во рту горячит из-за насыщенного металлического привкуса крови.

Уже моей.

Ратмир меняет положение, громко дыша. На лбу серебрится пот. Я фокусируюсь и вижу между бровей глубокий залом. Понимает, чувствует.

— Мир…

Я не знаю, о чем прошу. Чтобы останавливался — нет. Чтобы сбавил напор — тем более.

Повторяю его имя. Пытаюсь свыкнуться с мыслью, что моим первым мужчиной стал тот, кто не должен был. Старший брат подруги. Сын маминого любовника. Это запрет, табу. Но нам так хочется….

Ратмир переплетает наши пальцы и заводит руки над моей головой. Нависает сверху, задевает губами мои губы. Большой, сильный. Глаза шальные. Мы неотрывно пялимся друг на друга, и я вдруг понимаю, что, вопреки всему, с мазохистским порывом оттягиваю окончание.

— Больно?

Я мотаю головой по подушке, чувствуя, как застывшие в глазах слёзы стекают по щекам.

— Нет.

— Ты всегда врёшь или только мне?

Мир не злится, потому что слишком возбуждён для этого, но в голосе сквозит сталь. Темп сбавляет. Двигается и проникает плавно.

— Это правда…

— Больше так не делай, пожалуйста. Я чуть друга из-за тебя не отпиздил, — честно признается, слизывая кончиком языка катящуюся по скуле слезинку. И позже — пошло, но искреннее добавляя: — Как же охуенно в тебе, Дашка…

От услышанного за рёбрами всё расцветает и распускается. Я охаю и выгибаю спину, привыкая к ощущениям и размеру. Стараясь расслабиться, вдавливаю пятки в мужские ягодицы.

Острая боль сменяется на ноющую и тупую. Прибавляется порция нежности. Ритм размеренный. Мужские бёдра не бьются, а соприкасаются с моими. Пальцы надежно переплетены, а взгляды будоражат каждую клетку.

Нам кайфово, тесно, узко. Стоны становятся громче. Воздух гуще.

Я хочу, чтобы Мир впечатлился мной. По-настоящему. Мечтаю, чтобы влюбился и стал не только первым, но и единственным.

Оговорённые на берегу правила одно за другим лопаются, будто надуманные мыльные пузыри. Никаких романтических ожиданий? Просто секс? Без чувств?

Серьёзно? А что делать, если для этого уже слишком поздно?

Глава 24

***

Ратмир совершает ряд частых финальных толчков и кончает, шумно дыша мне в шею и вдавливая ладони в матрас.

Движения прекращаются, но атмосфера по-прежнему мощная и нереальная.

В вену впрыскивается доза эйфории. Становится во много раз жарче. Наши тела будто намертво липнут друг к другу, а я улыбаюсь, витая где-то на седьмом небе от счастья и почти напрочь игнорируя саднящие ощущения между ног.

Ну что? Сбылась мечта?

Мой первый раз случился с Ратмиром Авдеевым. И я не жалею ни об одной совместной секунде.

Хватка слабеет. Я разминаю онемевшие кисти рук и крепко прижимаюсь к мужской груди.

Дрожа, провожу кончиками пальцев по влажным лопаткам. Не хочу отпускать. Мне мало. И так хорошо в моменте, когда в голове ни единой связной мысли, ни грамма проблем и предположений.

Как-то будет. Не знаю как, но будет.

Мир приподнимается на локтях. Дыхание тяжёлое, зрачки расширены. Смотрит долго и внимательно, будто заново изучает и знакомится. В какой-то степени, как и я, до последнего не верит в происходящее.

Я смущённо отвожу взгляд ниже — на уровень болтающегося на шее серебряного крестика. Так значительно легче переживать довольно интимные минуты, когда мы оба находимся под впечатлением.

— Ты как? В норме?

Голос приглушённый и хриплый. Волоски наэлектризовываются и встают дыбом.

Немного странно разговаривать о таком, когда Ратмир до сих пор находится во мне. По-прежнему большой и твёрдый. И я с трудом гашу возникающую улыбку.

— Да, всё хорошо.

Оттолкнувшись от опоры, Мир осторожно выходит и встает с кровати. Презерватив в крови. Под моими бёдрами тоже влажно. Хотелось бы попасть в число тех, для кого первый раз проходит безболезненно, но увы.

Я с трудом свожу вместе колени, чувствуя в мышцах ног смертельную усталость. Пока с трудом представляю, что от секса вообще можно получать удовольствие, но от контакта с человеком, к которому испытываешь сильные чувства — вполне себе. Поцелуи, прижатые тела, вздохи, движения и ласки — это уже похоже на оргазм.

Ратмир натягивает шорты и связывает презерватив узлом. Оборачивается, размышляет. Смотрит с неким беспокойством, вызывая трепет за грудной клеткой.

— Тебе принести салфетки?

Язык прилипает к нёбу. Во рту по ощущениям — настоящая Сахара. Я только и могу, что кивнуть и приподняться, усаживаясь на постель.

Салфетки приходятся очень кстати. Я вытираю внутреннюю сторону бедра и вскидываю взгляд.

Всё настолько ново и непривычно, что теряюсь.

— Бросай на пол, — командует Мир. — Воду будешь?

В карих глазах не презрение и агрессия, а неподдельное беспокойство. Я по нему такому слишком соскучилась.

— Давай.