Без чувств (СИ)

Мамин любовник не собирается со мной шутить. Все его угрозы я восприняла максимально серьезно. Поэтому...

— Да.

Вызов прерывается. Я позволяю себе выдохнуть. Было бы хорошо, если бы в последний момент что-то пошло не так и план сорвался.

— Он перезвонит, — отмахивается Олег Вячеславович.

Я тоже об этом думаю. Да, перезвонит. Потому что я первая и единственная, кому важно набрать после выхода на свободу.

Замираю, взяв в руки телефон. Он оживает ровно через десять секунд. Хочется скулить от боли. Взывать бога к справедливости.

Вот бы Ратмир нашел меня и спас. Увёз подальше от горя и проблем.

Я откашливаюсь, прочищая горло. Прижимаю телефон к уху, смотрю на Авдеева-старшего. Как могут быть внешне похожими отец и сын и при этом настолько отличаться по характеру и внутреннему наполнению? Создается впечатление, что в старшем сплошная гниль.

— Где ты? — резко выпаливает в трубку.

Мир уже наверняка видел фото, но напрочь отказывается верить, поэтому вопрос — прямо лезвием по сердцу.

Олег Вячеславович кивает. Мол, начинай уже, не томи. Садится в кресло, широко раскинув ноги.

— Прости… — шепотом произношу.

— Где ты, Даша? — строго чеканит. — Я же просил ждать меня дома.

Просил, да. Знаю.

Я бы на его месте не поняла и не приняла. На то и был расчёт опытного кукловода.

— На досуге я долго думала о нашем будущем, Мир. Твой отец сказал, что обрубит все пути для нормальной жизни. Сделает так, что ни тебе, ни мне не будет хорошо.

Хочется выть после этих слов. Особенно, когда на другом конце провода раздается разочарованный выдох.

Я бы могла сказать что-то другое. Не это. Честное, искреннее. Что скучала, волновалась и ждала. Почему же так сложно-то?

Оказывается, не всегда достаточно одного только желания быть вместе. Часто нас прогибают под себя чудовищные обстоятельства.

— Блядь, Даша. Не еби мне мозг и ответь, пожалуйста, прямо.

— Я подумала и приняла решение, что не готова к нищете, Мир, — проговариваю, морщась от брезгливости. — Так будет лучше для всех. Поверь.

Авдеев-старший довольно кивает. Меня мутит. Цена была слишком высокой и неподъемной.

Смогу ли я хоть когда-либо смириться и поверить в то, что говорю?

— Скажи. Нахуй. Адрес. Это так сложно?

На заднем фоне слышатся шаги и шум автомобилей, разговоры людей. Мне безумно хочется иметь возможность телепортироваться, чтобы идти рядом — рука об руку. Всю долгую жизнь.

— Я не вижу в этом смысла, извини.

— А я вижу. Что изменилось за месяц? Какие тараканы пролезли в твою голову? Это отец надавил?

— Хватит…

— Если он тебе угрожает — дай знать. Даша, твою мать, просто дай знать. Я буду рядом. Я сделаю всё, чтобы тебя забрать. Просто намёк. Одно слово. Звук. Стук. Что-нибудь.

— Его здесь нет. Прекрати, Мир…

— Не будет никакой нищеты, клянусь. Я дам тебе всё, чего захочешь. Из кожи вон вылезу, чтобы обеспечить тебе будущее. Тебе и нашим детям.

— Боже, да смирись ты!

Взвизгиваю не своим, а каким-то истеричным голосом.

— Ты слабачка. Трусливая слабачка без чувства гордости, Дашка.

Молчу, потому что по щекам катятся слёзы. Казалось, я все их давно уже выплакала, но нет — что-то осталось.

Вытираю влагу тыльной стороной ладони. Жую губы.

Я боюсь за тебя, Мир. Боюсь за мать. За себя. Возможно, это и есть слабость, а быть может нормальное здравое чувство самосохранения.

— Я сама. Так. Решила. Ты плохо меня услышал?

— Ты готова лечь под богатого ёбаря, как мать? Обслуживать? Сосать до посинения? Такой намечался план роскоши? Самой, блядь, не противно?

Из-за звона в ушах последние фразы пролетают мимо. В глазах Ратмира я падаю ниже некуда. Это ещё не дно, но близко.

Всё получилось. Сценарий отыгран до мелочей, но удовлетворение испытывает исключительно Олег Вячеславович.

— А если я заплачу больше, чем он? — не унимается Мир, выплёвывая обидные слова. Распиная за предательство. Презирая. Ненавидя.

Авдеев-старший напрягается и поддается вперёд. Упирается руками в колени, сплетает пальцы в плотный замок. Играет скулами.

— Вот когда заплатишь, тогда и поговорим…

В динамике звучит мощный треск и звон. Я вжимаю голову в плечи и трясусь в надежде поскорее закончить экзекуцию.

Забываю дышать. От шока перестаю чувствовать. Медленно умираю.

— Да что же вы все такие ебанутые?!

Мир рычит от злости, не добившись нужного ответа и понимания. Мне больно. Ему тоже. Кто нам поможет?

— Паршивая наследственность… Ты же сам когда-то говорил.

На другом конце провода раздаются долгожданные короткие гудки. Я часто моргаю. Мамин любовник смотрит в упор и упивается победой, которую не заслужил.

Я отмираю и швыряю телефон ему под ноги. Падаю лицом в подушку под скрип кресла.

— Я как раз хотел забрать. Спасибо, Дарья.

Чтобы не разрыдаться слух, до крови кусаю губу. Мир рушится на глазах. Планы, стремления и мечты превращаются в выгоревшее поле, полное пепла.

— Выйдите, — сипло прошу.

К плечу прижимается крепкая рука. Пальцы впиваются в кожу. Мне мерзко до тошноты.