Без чувств (СИ)

Единственное желание на его просьбу — делать ровно противоположное, поэтому я отхожу до тех пор, пока не упираюсь лопатками о стену.

— Сядь, я же сказал, — произносит уже чуть жестче. — Ты всё равно никуда не улетишь, пока я не позволю. Все твои документы находятся у меня.

Глава 54

***

Дальнейшие события проходят будто в густом темном тумане: нереалистичные, карикатурные, искаженные.

Чтобы немного успокоиться, я пью второй бокал вина, но кроме размазанных и неточных движений ничего больше не получаю.

В зале ресторана полно людей. Играет весёлая испанская музыка. Подают закуски и алкоголь. Серия вспышек фотоаппарата ярко слепит глаза.

Хочется ткнуть надоедливым папарацци средний палец, а после этого сбежать отсюда на край вселенной, но я не могу себе этого позволить. После тонны угроз я чувствую липкий, нечеловеческий страх, въевшийся под кожу.

Вечер идёт по заранее продуманному сценарию. Я настраиваюсь на то, что этого всего лишь дешевый спектакль — не по-настоящему, поэтому когда друг Олега Вячеславовича, тот самый, который любезно предоставил нам дом для временного проживания, приглашает меня на танец, искренне пытаюсь обмануться и представить на его месте Ратмира, чтобы было морально легче.

Нам хорошо и классно. Внизу живота ласково щекочут бабочки. В голову бьёт дурь, а в сердце — сумасшедшие чувства, любовь и эйфория. Но как только Роман выводит меня на танцпол, прижимая к себе, душа болезненно рвётся на ошмётки.

Я всхлипываю. В ноздри вбивается запах одеколона с примесью пота. Прикосновения чужие, а рост значительно ниже. Никакого тепла и защищённости нет и близко. Иллюзия ломается с пробирающим треском.

Настраиваться даже не стоит — просто перетерпеть.

Объектив фокусируется на нас. Я выдерживаю пару кадров, а после этого отворачиваюсь и прячу лицо, сдерживая себя от публичной истерики на этом празднике жизни, параллельно отвечая на вопросы мужчины.

— Как вам у нас, Даша? Успели увидеть музей Дали? Погулять по старому городу?

Вспышка раздражает нервные окончания. Ладонь Романа заметно спускается ниже. Я крепко сцепляю зубы и вдавливаю пальцы в толстую шею, дав понять, что достаточно самовольства.

— Пока нигде не успела побывать, но общее впечатление вполне приятное.

Песня тянется, как надоедливая жвачка. Ноги устают, виски раскалываются. Когда стихают последние аккорды, я облегчённо выдыхаю и нахожу взглядом Авдеева-старшего.

Этого вы от меня хотели? Подставить? Втоптать в грязь?

Браво! Вам удалось!

— Если будет желание — я могу побыть вашим личным экскурсоводом и показать много интересного. Не все туристы и операторы в курсе красивых мест на побережье, а я да, потому что проживаю здесь уже пятый год.

Киваю, словно пустой китайский болванчик, мечтая испариться и скорее принять душ, чтобы смыть с себя чужие прикосновения и запах.

Доигрываю роль, скалюсь.

— Благодарю, Роман. Возможно, в другой раз.

Домой мы возвращаемся в немой тишине.

Я сижу на заднем сиденье автомобиля с зияющей дырой внутри. Если бы это было последнее представление, то было бы проще переступить и смириться, но впереди самое сложное — то, что вызывает особенно ярый протест.

Сегодняшние фотографии покажут Ратмиру, как только он окажется на свободе. Выставят меня в самом неприглядном и уродливом свете. Там, где я пью, веселюсь и танцую на дорогой вечеринке побережья. Достойная дочь своей матери. Красивая, как кукла, но меркантильная сука.

Приняв душ, я засыпаю мёртвым сном. Не кручу в голове идеи. Не оцениваю поступки. Ничего не думаю. Ничего не чувствую. Ощущаю себя неживой. Заторможенной. Словно под действием транквилизатора.

Я была уверена в том, что Олег Вячеславович неприятный тип, но оказалось, что эта характеристика была неполной. Стоит только ослушаться его — и ошибка будет непростительной. Авдеев сотрёт в порошок, размажет и уничтожит. Как делает это со мной и с мамой.

Мы — использованный расходный материал. Нас уже не жалко. Нас никто не хватится. Нами можно пожертвовать, чтобы прийти к цели.

На завтрак мама пытается впихнуть в меня овсянку с ягодами, на обед — сырный суп. В буквальном смысле, потому что кормит из ложечки, будто маленькую. Уговаривая, причитая. Пряча глаза. Ей жаль. Но смысл этой жалости?

На ужин вместо неё заглядывает Олег Вячеславович, держа в руках мой мобильный телефон.

Сердце проваливается в желудок и резко взлетает к горлу. Мне плохо. Организм сопротивляется и клонит голову обратно к подушке, чтобы хоть как-то противостоять угрозам.

На экране мобильного светится номер Мира и его фотка, которую я засняла в пик страсти, когда мы ласкали друг друга, дурачились и валялись в постели. Он довольно и широко улыбается. На щеках ямочки. Волосы слегка взъерошены. Я сверху.

Кровь вскипает от несправедливости. Мы просто полюбили друг друга. Разве это тянет на преступление?

— Готова?

Я свешиваю ноги на пол, чувствуя себя странно. На самом деле, никого не волнует, если нет. Я обязана сыграть свой худший спектакль на отлично.