Без души

На пути в зал живых становилось все меньше и меньше. Будто куклы лежали тела знакомых и друзей со стеклянными пуговками глаз.

В зале их стало чересчур много. Сереже даже пришлось на несколько мгновений остановиться и зажмуриться. Это было неправильным. Ведь они сейчас там, празднуют… Конечно, именно там.

Всё так просто!

Наклонившись, он погладил растрепавшиеся волосы Ирэн. Прижатая в последнем порыве к груди Эллин больше не плакала. Рядом, не защитив их, лежал Ферл. В нескольких шагах от него продолжал сжимать не помогший меч Адриан. Но почему Эллин не плачет? Серег дотронулся до холодной руки своей дочери, которая, вцепившись в мамин воротник, так и не разжала кулачок.

— Знаешь, Сергей, Ирэн сама её убила, не захотев оставлять в моём мире, — в голосе, раздавшемся за спиной спасителя, не было торжества — только усталость.

— Я бы тоже так поступил, — поднимался Серег медленно — медленно, и так же поворачивался, не желая смотреть в глаза победителю.

— Будем считать это прощальным подарком: я не стану тревожить мертвых, — Эрик почти зашел в нарисованную на полу фигуру перехода, но, остановившись на черте, посмотрел прямо в глаза спасителю, скрестив на груди руки.

— Будешь мстить? — и снова ни следа сарказма, только усталость.

— Нет. Сегодня очень красивый закат. Не хочу его пропускать… только выйду на балкон, — слова давались с трудом, а голос стал совсем чужим, — надо проводить звезду…

Эрик наклонил голову на бок, промолчав. Потом кивнул двум задержавшимся слугам, чтобы они не трогали Серега. Он продолжал стоять в зале, посреди смешно раскиданных тел и думал, что, наверное, Ларин опять пережарит мясо, а Далик как всегда не поймёт ни одного земного анекдота.

И его Ирэн уже волнуется, почему любимый муж так долго не возвращается.

— Хорошо, у тебя есть ещё как раз пять минут до конца. Закат сегодня и, правда, восхитителен, — всё-таки согласился мастер. Потом, подумав, добавил: — Прощай, спаситель — Сергей. Я не ожидал, что прощаться будет так странно. Но, тем не менее, рад, что всё закончилось, — усталый голос прозвучал из перехода, и Эрик исчез.

Серег вышел на чудом уцелевший балкон, подставив лицо сухим прикосновениям ветра. Маленькая красная звезда почти утонула в тёмной громаде леса. Спаситель наслаждался каждой секундой, пока светило погружалось за горизонт. Глубоко вздохнул, думая, что действительно, никогда не видел настолько красивых закатов. Прикрыл глаза, отправляясь к друзьям, что уже давно ждали его прихода.

Раз — сердце глухо ударило внутри. Два… Ну же, ещё чуть — чуть. Он уже видит, как Ирэн машет ему рукой.

Сверкнул последний луч, отражаясь от разваленной башни, и над дивным лесом расцвела удивительно — яркая, почти белая вспышка.

… — Привет! Где же ты был? Далик уже успел съесть половину торта…

Сейчас:

Сознание толчком выбросило меня в реальность, услышав зов Бездны. Пора было возвращаться. Открыв глаза, понял, что попал в ад. Я лежал на крыше, застеленной покрывалом крови. Повсюду были осколки, и с багрового неба капала… лилась нескончаемым потоком кровь. Кто-то кричал — далеко и глухо, словно я накрыл голову подушкой. А потом увидел себя сверху так, будто часть меня ещё не перестала быть ветром. Ни боли, ни страха — серые глаза отражали покой и умиротворение, а из горла торчал острый отколок железки. Кровь красивыми каплями застыла на лице. Попытавшись вернуться обратно в тело, понял, что это будет сложнее, чем я полагал. Нереальную тишину снова вспороли чьи-то крики. Слишком громкие, разрывающие барабанные перепонки. Крики доносились отовсюду. Мольбы о помощи или просто вырвавшийся на свободу ужас. В этот момент на меня обрушилось всё. Наконец я полностью осознал, что лежу, пришпиленный к земле большим обломком стекла — пройдя сквозь тело, он не давал мне пошевелиться.

Боль.

Ко мне вернулись чувства. За одну секунду я ощутил всё. Те два года в тюрьме без души: мои самые страшные кошмары. Ненависть, желание, месть, одиночество, горечь, потеря, страх, отчаянье. Казалось, что нить жизни все-таки оборвётся, не выдержав груза. То, что я должен был чувствовать годами; то, после чего другие люди сходили с ума, вошло в меня за один короткий миг.

Я должен был испытывать это, умирая в холодной камере. Ужас, который преследовал во снах. Смерть, окружающая меня. Возвращение и столкновение с прошлым. Не могу объяснить… передать даже и десятой доли. И боль там, где недавно была пустота.

Сочащаяся гноем рана вместо души.

Мой крик, полный отчаянья и ненависти, слился с агонией родного мира и безумным смехом Бездны. Сил, чтобы вглядываться в плачущее кровью небо, не хватало, но не получалось даже пошевелиться. Проклятый осколок! Где же ставшая привычной пустота? Почему Бездна медлит? Неужели того, что я уже сделал, недостаточно для неё? Только бы суметь пошевелиться, надо… просто…

А по осколкам босиком шла тихая госпожа. Всё такая же печальная и уставшая. Я видел со стороны, как она наклонялась, ласково дотрагиваясь до плачущих людей, и всхлипы обрывались.