Без фильтра. Ни стыда, ни сожалений, только я

Помню, как будучи тинейджером, испытывала чувство вины, если вдруг у меня появлялись планы на выходные, потому что не хотела оставлять маму одну. Если я уйду, что она будет делать? Мама никогда не давила на меня в этом плане; я сама давила на себя. Думаю, такое поведение является обычным в таких сложных, но близких взаимоотношениях между матерью и дочерью, как у нас. У меня было врождённое чувство ответственности — защитить маму от одиночества, и наверное, это во многом совпадало с её инстинктами защитить меня. Это чувство долга не ушло, даже когда я повзрослела: она по-прежнему оставалась моей мамой, вырастившей меня в одиночку, но мне хотелось начать получать свой собственный опыт. Мне нужно было обрести собственный голос. Я никогда не стремилась к тому, чтобы физическая дистанция превратилась в эмоциональную, или чтобы мама считала, будто я не хочу её вмешательства в мою жизнь и мне плевать на её мнение. Я всегда буду хотеть этого. Но ещё я всегда буду хотеть жить отдельно.

Первые серьёзные попытки отдалиться начались у меня в шестнадцать лет, что совпало с моими расстройствами пищевого поведения. Приближалось окончание учёбы в старшей школе, когда мама стала встречаться кое с кем, и я начала использовать её роман как оправдание своим секретам и лжи в отношении того, что со мной происходило. Мамино внимание теперь было сфокусировано не только на мне, и я использовала это в своих интересах. Я приняла ответственность на себя и стала сама о себе заботиться, чтобы у мамы могла быть собственная жизнь, и она поверила, что со мной всё хорошо. Когда мама наконец узнала о тех крайностях, на которые я пошла, то обвинила во всём себя и была очень подавлена. Она решила, что как мать подвела меня. Этого никогда не должно было произойти, как же так? Я лгала своей лучшей подруге, самому близкому мне человеку, который всегда мотивировал меня принимать себя такой, какая я есть, считать свои недостатки прекрасными. Я всегда верила в то, что она говорила. Однако под влиянием эгоцентризма и болезни я отвергла её заветы и причинила ей боль. Меньше всего мне хотелось, чтобы мама начала сомневаться в себе как в родителе, потому что всё, что она когда-либо делала — это любила и вдохновляла меня.

Стоит ли говорить, что я не знаю, как бы справилась без маминой поддержки, участия, без её плеча, на которое всегда можно опереться. Её советы бесценны, а жизненные уроки — бесчисленны. Она привила мне любовь к жизни, научила принимать себя и понимать, что значит быть матерью. Когда-то я проявляла непокорность и действовала по-своему, но сейчас прекрасно понимаю, через что ей пришлось пройти из-за меня, когда я была младше. Но мама при любых обстоятельствах оставалась сильной и выражала мне свою любовь, чем я необычайно горжусь и за что безмерно благодарна. Мама стольким пожертвовала ради меня, и если мне повезёт, надеюсь, когда-нибудь я вырасту хотя бы наполовину такой же женщиной, как она. Женщиной с большой буквы!

Вечность может оказаться очень даже прекрасной штукой. Есть что-то необыкновенное в том, как татуировки отражают определённый момент нашей жизни, чтобы навсегда запечатлеть его в нашей памяти.

7. Каждая татуировка рассказывает свою историю