Без Границ

– Ничего. Как твоя новая пассия? – сменить тему – единственное, что пришло на ум Вике.

К ее счастью, Василиса была очень забывчивая, даже скорее невнимательная, поэтому довольно быстро переключилась на свои чувства, совершено забыв о подруге.

Виктория не слушала Ваську, ее вызывающие междометия и выкрикивания. Она думала лишь об одном: почему Люцифер не пришел? Все ведь было правильно: договор в любой форме, кровь, печать, текст… Что не так?

В очередной раз Вика начала сомневаться в своей нормальности. Может, просто никакого Люцифера и вовсе не существует? Все, что с ней произошло, девушка придумала сама?

Вечером, поделившись с мамой прекрасным враньем, создав бесподобную иллюзию, Виктория отправилась в свою комнату. Замок щелкнул и все понеслось снова: пентакли, свечи, заклинания.

Виктория перерыла все книги, интернет и сделала все, как написано. Но ничего. Никто не появлялся. Ну как же так? Как такое возможно?! Харон-то явился сразу же, даже, когда его не ждали, влез в сердце и сидит теперь и рвет его изнутри. Почему не приходит Люцифер?

2 сентября 2013 (понедельник)

Шли дни, недели, месяцы. Виктория на отлично защитила свой проект и совсем сникла, потеряв себя в поисках Люцифера. Она совсем плохо выглядела, практически ничего не ела, в основном пила, в большинстве случаев – кофе, очень крепкий. У нее уже практически выступали глазницы, выкрашенные слабостью в черный цвет. Рыжие волосы, веснушки, некогда отражающие собой солнце и дарящие окружающим тепло и радость, померкли и потускнели.

Уже очень давно Виктория не спала нормальным сном. Почти все ночи она тратила на поиски путей к Люциферу. Она пыталась достать его любым доступным способом, а это было возможно лишь ночью, как твердили все заклинания в один голос.

Днем же Вика должна была строить из себя нормального, здравомыслящего человека. Ее мать была строгих нравов и если бы она заметила, что дочь не уверенна в своем душевном здоровье, то она бы вылечила ее.

Конечно, в то время, когда мама была на работе, Вика спала как убитая, восстанавливая силы, но их все равно было недостаточно.

К тому же ей надо было искать работу, делать видимость, что она ищет ее. Ей вообще приходилось делать видимость, что она живет и непросто живет, а очень радуется этому факту. На самом деле, когда в душе и сердце поселяется любовь и страсть, желание жить становится практически невозможным. Все, что не делается или делается, слышится и видится, все превращается в одно сплошное страдание.

– Вик, привет. Давно встала? – звонок мамы порой хуже пожара.

– Час назад. Сижу ем. Что за имерджанси? – жуя несчастный огурец, спросил Вика.

– Я забыла документы на столе. Видишь? Могу я попросить тебя привезти их мне на работу? Они мне очень нужны.

– Мам… – Вздохнула Виктория.

У нее были планы, совсем другие. Она собиралась осмотреть еще пару книжных развалов в районах МКАДа. Носиться по больницам времени у нее не было.

– Что «мам»? – тут же прозвучал строгий голос. – У тебя все равно нет никаких собеседований сегодня. Мне правда нужны они.

– Хорошо. Хорошо. Через полтора часа буду.

– В реанимации. Сегодня дежурю.

– Хорошо. Поняла. Пропуск закажи мне.

– Уже. Давай. Жду.

Ненавидя весь мир и большего всего забывчивость матери, Виктория отправилась в больницу.

Вика терпеть не могла больницы и никогда не понимала, как можно там работать. Место, заполненное болью и отчаянием. Там всегда плачут и умоляют. Рождается вера в сверхъестественное, забываются помощь простых врачей. Слишком много страданий и переживаний. Слишком сильно болит сердце, глядя на все, что там творится.

Виктория шла по отделению реанимации, ей оставалось еще метров десять-пятнадцать до ординаторской, когда она услышала слабый звук, голос, неразборчиво просящий о чем-то.

Девушка завернула в открытую палату и с первой же кровати что-то сильное схватило ее за руку. То была старушка с хваткой здоровенного мужика. Виктория занервничала, пытаясь вырвать руку, но женщина крепко держала ее. Ее белесые глаза, не имеющие жизни, впились в лицо девушки.

– Ты заберешь его. Я выбираю тебя. – Прохрипела могильным шепотом старуха и стиснула руку еще сильнее, хотя сильнее казалось уже невозможно.

– О чем Вы? Отпустите! – Виктория почти уже боролось со «слабой и больной» бабушкой.

Старуха ничего не ответила. Она легла на подушки, закрыла глаза, продолжая держать руку.

– Ты заберешь его… – снова повторила она и, наконец, отпустила онемевшую руку.

Старушка выглядела умиротворенно, словно спала и ей снился прекрасный сон.

«Сумасшедшая дура», Виктория выскочила из палаты и сделав, еще пару-тройку шагов, уже оказалась в ординаторской.

– Быстро ты, – мама выглянула из-за шкафа. – Викусь, прости, пожалуйста, у меня сейчас плановая операция, мне надо бежать. Оставь документы на столе, ладно?

– Ладно. – Девушка вздохнула в ответ.

– Ты не обижаешься? – женщина остановилась в дверях и посмотрела на дочь. – Вика, что с тобой? Ты приболела?

– Нет, нет, все в порядке. Я устала…немного.

– Черт! Самый страшный звук для реаниматолога!