Без Границ

– Не совсем, – быстро затараторила девушка, – не совсем. Я хочу его как мужчину. Я хочу любви, чтобы он был со мной. Но я не могу предложить свою душу поскольку, отдав ее Вам, я не смогу наслаждаться тем, что буду иметь…

Люцифер тер подбородок, сидя на стуле, смотря в некуда. Он был озадачен.

– Любовник из ада…. Скажи мне, Солнышко, неужели на земле так мало мужчин, которые хотели бы подарить тебе любовь, что за ней ты решила спуститься в ад и отдать что-то важное для себя? Может, тебе следует присмотреться?

– Нет, – твердо ответила она, – нет, мне нужен только он.

– Ох, Харон….обольститель женских сердец… Что же мне делать с вами?

Мужчина замолчал и погрузился в мысленный поток. Прошло более пяти минут, прежде чем Люцифер снова заговорил.

– Хорошо, – сказал он, – что ты готова предложить, если не душу?

Виктория молча опустила голову. Она нервно хрустела пальцами, вздыхала, косо глядела на интерьер комнаты.

– Я готова лишиться голоса…

– Голоса? – удивленно переспросил гость. – Где-то я это уже слышал… Ах да, в замечательной детской сказке про Русалочку. Это так романтично!

Мужчина встал и внимательно посмотрел на девушку. Затем он перестал улыбаться, да и вовсе нахмурился.

– Солнышко, ты что, серьезно, хочешь отдать мне голос, взамен на то, что я отдам тебе своего лучшего верховного демона-искусителя и к тому же товарища, жить на землю?

По одной только интонации, Виктория догадалась, что предложила глупость.

– Что я еще могу дать, кроме души? – осторожно спросила она.

– Торг? – удивился властелин. – Интересно. Давай, предлагай, что у тебя еще есть, кроме души.

Все, что девушка могла предложить дальше, лишь смешило Люцифера. Он отметал предложения одно за другим. Виктория начинала нервничать, понимая, что сделка вот-вот сорвется. А кто, кроме Люцифера, сможет ей еще помочь?

– Ладно. Спасибо, что развеселила, но я с тобой уже два часа вожусь. Мне пора. Перед тем, как уйти, скажу тебе кое-что: то, что ты предлагаешь, мне совершенно не интересно. Я не коллекционер и не собираю людей по частям. Я довольно принципиален и строго придерживаюсь установленных мною правил. Могу тебе предложить вот что: я заберу твою душу через два года и сохраню тебе жизнь, так и быть. Виктория, послушай внимательно: ты будешь жить, ты сможешь наслаждаться обществом Харона в течение двух лет. После я заберу душу.

– Почему нельзя дать мне всю мою жизнь вместе с душой и забрать ее после смерти в старости? Душа же не стареет, так какая разница, когда Вы ее заберете? Два года или семьдесят лет…

– А ты уверена, что доживешь до семидесяти лет? Я и так рискую, отдавая тебе эти два года. Если с тобой что-то случиться, то я не успею забрать душу. Она отойдет туда, куда следует, а не мне. Плюс, я не могу позволить Харону быть на земле в течение такого длительного срока. Мое последнее слово, Солнышко, два года, после я забираю душу и сохраняю твою жизнь. Так говори, да или нет?

Девушка насупилась. Два года. Так мало… Семьсот тридцать дней, в лучшем случае семьсот тридцать один, если год високосный…

– Два года… и ни одной женщины больше в его сердце?

– Сердце? У инкуба? Солнышко… Какая же ты забавная. Я предоставлю ему отпуск на два года. Он будет здесь.

Семьсот тридцать дней Харон будет прикасаться к ней, смотреть на нее, целовать… Он будет принадлежать ей. Да черт с этой душой!

– Хорошо. Я согласна. – Виктория попыталась улыбнуться.

– Подведем итог. Я отпускаю Харона и освобождаю его от обязанностей в аду на два года. Через два года я заберу твою душу, сохраняя право на жизнь. Ты будешь жить. Правильно? На это ты соглашаешься?

– Да.

Люцифер усмехнулся и подошел к девушке близко-близко. Их глаза смотрели друг на друга, а тишина прокрадывалась в комнату. Мужчина снял перстень, который на глазах принял размер дна стандартной кружки.

Вика смотрела на непонятный атрибут, не понимая, что происходит.

– Позволь, – Люцифер, едва касаясь плеча девушка, снял лямку майки.

– Что происходит? – Вика занервничала, прикрывая плечо рукой.

– Солнышко, ты заключила сделку. Я должен получить подтверждение. – Он подтянул ее к себе, крепко обнимая за талию.

– Переспать со мной? – в ужасе спросила она, слегка отбрыкиваясь.

– Да что ты! Разве похоже, что я говорю о сексе? – он прижал ее к себе еще сильнее, и окинул взглядом лопатку.

Он приложил к обнаженной лопатке свой перстень и Виктория почувствовала сильнейшую боль, словно на ее теле плавился раскаленный металл. Он прожигал ее кожу, сводя с ума.

Виктория вырывалась, пытаясь укротить боль, но Люцифер крепко держал ее.

– Нет, Вика, ты должна выдержать это… Потерпи еще. Я знаю, что это больно, но печать должна появиться на твоем теле, как гарантийный знак того, что ты мне должна и наша следующая встреча не за горами…

– Я не могу больше! – Вика завизжала, извиваясь как уж на сковородке. – Слишком больно! Пожалуйста, прошу Вас, остановитесь!

– А разве любить – не больно? – спросил Люцифер, выпуская измученную девушку из своих суровых объятий. – Готово.

Вика опустилась на пол, стирая слезы боли. Мужчина присел рядом на карточки и надел перстень на палец.