Без имён

Я слегка обалдел от такой беспечности, но спорить, конечно, не стал. Гоша сразу набрал кого-то и тихо отдал инструкции по бане, выпивке и закуске. Я тотчас живо представил очень русский натюрморт: запотевшая бутылка водки, сало с черным хлебом, колбаса, сыр, салатик. Женька часто добавлял еще шашлык. Он любил париться.

Украдкой глянув на Громова, я увидел, что он смотрит в окно, словно забыл ,что я здесь. Не стал ему мешать и повернулся к своему иллюминатору.  Мы свернули со МКАДа. Осеннее Подмосковье уже не было багряным и лазоревым, как в стихах классиков. Но и в этой облезлой осени я видел, еще больше чувствовал, неповторимую красоту моей родины. Наверно ностальгия наконец проснулась. Я был слишком увлечен Алисой, чтобы чувствовать что-то еще. Но сейчас было кстати отвлечься от боли, которую мне причиняла столь скорая разлука с любимой.

Очень быстро я напрочь отвлекся и от природы России тоже. Машина остановилась у небольшого коттеджа на отшибе. Даже не коттедж, а обычный большой дом. Поселок, конечно, был не элитный, но я ждал хоть немного шика. Или это не конечный пункт?

Вряд ли. Гоша вышел первый, за ним Андрей. Он не дождался, когда ему откроют дверь или проверят местность вокруг. Я тоже вышел, чтобы не сидеть в машине, как дурак. Только тогда Гена дал газу. Кто-то изнутри как раз открыл ворота,  и водитель загнал машину во двор.

На улицу тотчас выбежала Тетушка лет шестидесяти, дородная, румяная, очень русская. Я почти поверил, что сейчас она поклонится Громову в пол, как самодержцу.

Дурдом, какой-то.

Слава богу, ничего такого не произошло. Тетка остановилась и прижала руки к пышной груди.

- Андрей Михалыч, ну как же так? Почему вы никогда не предупреждаете нормально?

- В том и суть, Танюша. В том и суть, - довольно отвечал ей Громов, поглаживая по массивному плечу.

Они пошли к дому, разговаривая. Танюша была недовольна.

- Знаю я вашу суть и конспирацию, Андрей Михалыч, но мы ведь просто живем. Я даже тесто не успела поставить в этот раз. Только блинков напекла и нажарила пирогов. Хорошо, Егор сбегал в магазин, там икры завезли и не берет никто без скидки, как в Ашане. Народ любит скидки.

- Скидки – это все дурилово, Тань. Маркетинг. Они сначала эти цены поднимают… - начал Громов.

Татьяна махнула на него.

- Да я знаю, знаю. Я не введусь на дурилово это. Но все же как нехорошо. Что же друг ваш стоит, как прибитый? Или инвалид?

- Нет, вроде ходячий. Был час назад, - не без сарказма отвечал Громов. – Саш, ну чего встал? Пошли.

Я пошел, конечно. Правда, ноги слушались с трудом. Все это отдавало каким-то странным чеховским трагикомизмом. И Татьяна продолжала причитать, как крепостная.

- А то я помню того инвалида. Ну очень неудобно вышло.

- Брось, Тань. Он сам смеялся, пока Гоша вытаскивал каталку.

- Знаю-знаю, - махала рукой женщина. – А я до сих пор сгораю со стыда. Шутники вы.

- Банька готова, Андрей Михалыч. Выпить что подать? Водочки? – вклинился в разговор, видимо, тот самый Егор.

Мы с Громовым переглянулись. Я кивнул.

- Да можно и водочки.

- Для вас хорошую держим всегда.

- Я не привередливый.

- Знаю, но травить такого человека – грех. Это мы привычные, а вам хорошую надо. Веники я тоже заготовил с лета. Ох, давно вас не было.

- Все дела, Егор.

- Мы знаем. Телевизор смотрим.

- Это хорошо. Я вот сто лет не смотрел.

- Про вас разное говорят, - неожиданно признался Егор. – И про жену вашу. Царство ей…

Егор перекрестился, зыркнув на купола местной церкви. Татьяна взглянула на него недобро. Однако Громова не разозлила такая откровенность.

- Это тоже хорошо, Егор.  Я же не покойник, чтобы обо мне только хорошо или молча. Пусть говорят. Умные люди все поймут.

Хозяева дома закивали, провожая нас через огород к бане.

Я не мог прекратить озираться. Участок, конечно, был огорожен наглухо, но такие заборы я встречал и в своем городе. А вот на счет охраны кроме Гоши и Гены я очень сомневался.

Но, бля, это же президент. Неужели он вот так запросто приедет в обычный дом, в обычную баню? Я, конечно, громко думал и таращился во все глаза, но озвучить свои вопросы так и не осмелился.

В парной уже было хорошо натоплено и частично накрыт стол в предбаннике. Егор пообещал притащить все остальное, показал веники и тактично скрылся. Андрей разделся слишком быстро. Слава богу, только до трусов.

- Обычно я голый парюсь, но тебя, похоже, это смутит. Мы не так близки. – Он хохотнул в духе Папанова и добавил: – Пока что. Ты же не против бани?

- Нет, -  проговорил я, сглатывая.

- Тогда раздевайся, Саш. Тут  жарко.

Пока я стаскивал с себя одежду непослушными руками, Андрей исследовал веники. Меня мутило от перемены мест и событий, но истерики вроде не планировалось. Я даже вошел в парную смело. Веники уже были замочены в ведре. Громов сидел на нижней лавке.