Без крестной феи

Это точно было приглашение. Рогов обрадовался, топая от калитки к входной двери, и запоздало пожалел, что не взял с собой никаких гостинцев. А у него осталось! Много чего осталось от того, что жена брата передала в красивых банках и коробках. И чай, и кофе, и консервы. Была даже бутылка коньяка. Э-эх, не взял…

– Долго же ты собирался ко мне в гости, – прищурился старый друг, сидя за дубовым обеденным столом под иконами. – Я уж подумал: не помер ли друг мой Гриша Рогов.

– Взял бы, да приехал. – Гриша стоял на пороге комнаты одетым, не решаясь войти. – Может, я и правда окочурился давно. У меня же никого нет. И проверить некому.

– Я и приезжал. Раз в неделю, как положено. Наблюдал, как ты старым бульдозером мусор топчешь. Входи, чего встал? Жена сейчас на стол соберет. – И Иван, как прежде, подмигнул ему озорно и по-доброму.

И пройти бы, и посидеть, и повспоминать, и повиниться. А некогда!

– Ваня, я по делу. По очень важному делу.

Ивану передалась его тревога. Он стал серьезен.

– Говори! – потребовал после паузы.

– Я вот знаю, что по традиции ты тридцать первого декабря ночью всегда мясо жаришь на улице в мангале. Так? – спросил Рогов.

– Так. По традиции, – ядовито усмехнулся Иван.

– Ты, случайно, не видел никого, кто проезжал на свалку в это время?

– Ночью? – уточнил тот с хитрой ухмылкой. – По моей дороге? Кому же приспичило? Чтобы в снегу завязнуть? Вспомни, как снег валил.

– Значит, не видел. – Рогов разочарованно выкатил нижнюю губу. – Жаль… Могли бы помочь следствию.

– Это чего ты там лопочешь, не пойму?

Иван поднялся. Его кряжистая фигура заполнила собой весь простенок под образами.

– Находка нехорошая у меня в каникулы случилась.

Гриша Рогов принялся рассказывать. И про Вовку, и про полицию, и про бедную девушку.

– И вот майор тот самый – толковый мужик – нашел убийцу, а привлечь не может. Улик, говорят, нет. Не наследил, паскуда! А сегодня мой начальник приезжал до меня и говорит, что тридцать первого декабря девушку убийца привез на полигон. Если бы он ехал по трассе, то попал бы под камеры и проехал мимо моего дома. А никого не было. Я даже во сне мотор слышу.

– Считаешь, что он ехал моей дорогой? – спросил Иван.

Рогова, конечно, покоробило, что колею вдоль березовой посадки тот считает своей, но он благоразумно промолчал, не став язвить.

– Если не летел на вертолете, – а я бы точно услышал, как он приземлился, – то да. Он ехал мимо тебя, Ваня. Так что, есть чем помочь?

– Погоди, дай подумаю. – Иван заходил по кухне, без конца трогая ладонью затылок. – Тут вот какое дело, Гриша. Не жарил я мясо в этом году.

– Да-а! – разочарованно протянул Рогов. – Как же так, Иван? А традиции?

– Да не было гостей у нас с женой в этом году, а нам с ней жареного нельзя. Вот и не совались на улицу.

– Жаль… – Рогов снова поднял воротник куртки, поправил шарф и взялся за ручку двери. – Ну… Тогда я пошел? Бывай, Ваня.

– Да погоди ты, суета! – прикрикнул друг и ткнул пальцем куда-то себе за спину. – Я не был на улице, но камера там была и все писала.

– Какая камера? – вытаращился Рогов.

– Сын установил нам с матерью камеру на дом. Да не одну, а целых две. Одна на дорогу бьет, вторая в огород. И сам смотрит по ней. У себя дома сидит и все видит. Боится, что нас обидят. Вот если кто и ехал, он видал. Давай звонить?

– Давай, – поскреб Рогов небритый подбородок.

– Тогда проходи. Это дело не одной стопки стоит. Некогда ему, понимаешь…

Глава 27

Горелов проснулся за минуту до звонка будильника. Не по привычке, а потому что Надя вернулась и спала рядом, и ему совершенно не хотелось ее тревожить. Он два дня ей не звонил, носился по городу в поисках улик. А потом она вдруг оказалась дома к его возвращению. Привычно домашняя, заботливая. Он так обрадовался, что сказать ничего путного не смог при встрече. Просто вцепился в нее, уткнулся лбом ей в шею и зажмурился.

Таким вот оно было, его счастье: милым, нежным, мало что требующим взамен.

– Я соскучился, – прошептал он срывающимся голосом.

– И не позвонил ни разу. Обиделся, да, Валечка? – так же шепотом, словно их могли подслушать, проговорила Надя. – Прости. Мне надо было немного подумать.

– И что надумала? – Он щекотал губами ее ключицу. – Я плохой?

– Ты самый лучший, – нехотя произнесла она. – Но иногда с тобой невыносимо.

– Я знаю. Прости.

– И ты меня прости. Раскапризничалась что-то…

Она ловко выскользнула из его рук и погнала сначала в прихожую – раздеваться, потом в ванную – мыть руки. И уже за ужином спросила:

– Как продвигается твое дело? Удалось доказать, что подозреваемый – главный злодей?

– Ты про Ильинова? – Горелов нахмурился, отложил вилку в сторону и мотнул головой. – Нет. Кажется, я ошибся.

– Нет, нет, нет. Ты не мог! – ужаснулась Надя совершенно искренне. – Если ты его подозревал, значит, что-то было!

– А как быть с бывшим парнем убитой девушки? – криво улыбнулся Горелов. – У него вдруг не оказалось алиби.

– Отсутствие алиби еще не доказательство вины, милый. Тебе ли не знать.