Без крестной феи

Надя была права. Но доказать причастность Ильинова к убийству Витебской он не сможет. Здесь с доказательствами было еще хуже. К тому же тридцать первого декабря он никак не мог вырядиться в Деда Мороза, тащить по ступенькам мертвую Витебскую в костюме Снегурочки, а потом вывезти ее на полигон для утилизации отходов. И вернуться к бою курантов! А ровно в двенадцать ночи Ильинова запечатлели видеокамеры на его доме. Он выходил в сад и в одиночестве гулял с бутылкой шампанского под мышкой.

Горелов проехал этим путем и совершенно точно знал: не хватало почти часа для того, чтобы все успеть провернуть.

– Как же так, дорогой? – совершенно искренне расстроилась Надюша, убирая со стола после ужина. – Получается, ты зря его подозревал и заключал под стражу?

– Не знаю.

Он уже совершенно запутался. И возможная причастность Ильинова к убийству Татьяны Иващук теперь была под большим вопросом.

– Воронин буквально рушит мою версию за версией, – признался Горелов, когда они уже отправились спать. – Камня на камне не оставляет. Сейчас вроде бы появилась реальная возможность Ильинова прижать, поскольку куда-то подевалась подруга погибшей Иващук – Мария Нестерова. И самое главное: сосед Марии слышал, как перед своим исчезновением девушка называла кого-то Станиславом! Так зовут Ильинова.

– Вот! – обрадовалась Надя, приподнимаясь на локте и глядя на него тревожными глазами. – Значит, он приехал к ней и увез ее.

– Возможно. Но Воронин, как с цепи сорвался! – пожаловался Горелов. – Увел следствие в такие дальние дали! Какого-то наркомана обнаружил, с которым была знакома погибшая Иващук. Ее бывшего дружка из детского дома привлек. Все настолько за уши притянуто!

– А ты на него повлиять не можешь?

– Могу. Но пока не лезу.

– Почему, милый? Ты же его начальник, – тихим голосом возмутилась Надя, поглаживая его плечи.

– Во-первых, объявлять Нестерову в розыск пока рано. Она написала заявление на отпуск, объявила всем, что едет отдыхать. И как? Ворваться в какой-нибудь гостиничный номер и вытащить ее из койки с любовником? Там волну гонит охранник из торгового центра. Но, думаю, его забота продиктована ревностью. А Воронин его совершенно всерьез воспринял, как и бывшего дружка погибшей Иващук. Ездит везде, мечется, запросы пачками рассылает куда-то. Я пока не вникаю, не до него. Он несколько раз пытался мне доложить, но я потребовал отчета на бумаге.

– А во-вторых?

– Что, во-вторых? – не понял Горелов, прижимая к себе жену.

– Ты сказал «во-первых» и рассказал про Нестерову, которая уехала. А во-вторых? – Глаза жены горели любопытством.

– А во-вторых, иди ко мне. Я соскучился! – прервал ее вопросы Горелов затяжным поцелуем…

Он отвернул светящееся табло электронного будильника к стене, чтобы яркие цифры не светили в лицо Наде. Осторожно слез с кровати, достал из шкафа одежду и пошел к двери.

– Валечка, ты сегодня очень рано, – сонным голосом окликнула его жена. – Что-то случилось?

– Нет. Все так же, все то же. – Он вернулся и поцеловал ее в горячую со сна щеку. – Спи. Воронин подготовил мне письменный отчет аж на десяти листах. Целый рассказ! Надо будет успеть прочитать до утреннего совещания, чтобы быть в курсе. Прочитать и осмыслить.

– А что с убийцей девушки, которую нашли на полигоне? Ты нашел доказательства?

Горелов промолчал и вышел из спальни.

С доказательствами по убийству Витебской пока было не очень. Точнее – никак. Все имеющиеся у него сведения не обросли подтверждениями. Уже и Вероника засомневалась: права ли она насчет того, что Андрей в новогоднюю ночь поехал в клуб в другой рубашке.

– Вдруг вот это все мне приснилось? – нервно покусывала она пухлые губы. – Я оговорю его, а вы вцепитесь. И доказать ничего не можете, а я мужика потеряю.

– Но вы же дали показания под протокол! – возмущенно округлил глаза Горелов. – Получается, лжесвидетельствовали? Это уголовно наказуемо, знаете ли!

Он пытался на нее надавить, да. И даже немного запугать. Но Вероника пришла к нему уже подготовленной.

– Ничего я не лжесвидетельствовала, – усмехнулась она, расправляя на коленях складки дорогой юбки. – Вы на меня давили. Очень давили! И это вы за меня говорили, не я. А я подписала все, что вы потребовали. И учтите, майор, мой адвокат уже готовит соответствующее письмо-жалобу в прокуратуру.

– Так, значит!

Горелов готов был в нее запустить дыроколом, которым нервно щелкал уже десять минут.

– Значит, так. – Вероника встала, игриво погрозила ему пальцем и повторила: – Жалоба в прокуратуру, майор. Помните об этом. И не давите на меня…

Ильинов в телефонном разговоре подтвердил, что следил за Андреем, но, к сожалению, ничего не нашел. Тот вел себя обычно, не подозрительно.

Все рассыпалось. Все снова рассыпалось. Горелов словно бегал за кем-то в тумане. Видел очертания, даже узнавал, но не мог схватить. Он вяз в плотном молочном облаке, становился неуклюжим, неповоротливым. А тот, кого он догонял, был очень ловок. И быстр. И хитер. Он опережал его. Он его просчитывал…

– Товарищ майор, мне необходимо присутствовать на совещании?

Воронин столкнулся с ним в дверях в куртке.