Без надежды

– Ты назвал меня Хоуп. Не называй меня так. Это не мое имя.

– Прости, Скай, – кивает он.

Но я содрогаюсь и от этого имени. Отрываюсь от Холдера и встаю.

– Так тоже не называй, – решительно требую я.

Не хочу, чтобы меня называли ни Хоуп, ни Скай[7], ни Принцессой, ни любым другим словом, разъединяющим меня с прочими составляющими моего существа. У меня вдруг возникает ощущение, что во мне заключено несколько разных людей. Словно я не знаю, кто я такая и откуда взялась, и от этого очень тревожно. Никогда в жизни не ощущала себя такой обособленной. Как будто во всем мире нет никого, кому я могу доверять. Даже себе. Я не могу положиться даже на личные воспоминания.

Холдер поднимается и берет меня за руки, глядя сверху вниз. Он наблюдает, ожидая реакции. Он будет разочарован, потому что я не собираюсь реагировать. Не здесь и не сейчас. Когда он обнимает меня и шепчет на ухо: «Не волнуйся», какая-то часть моего существа готова разрыдаться. А другая готова завопить и ударить его за обман. Что-то во мне настаивает, чтобы он продолжал винить себя в событиях тринадцатилетней давности. Но в целом я хочу, чтобы все исчезло. Вернуться в состояние, когда ничего не чувствуешь и пребываешь в оцепенении.

Я иду к машине.

– Мне нужен пропуск в главе, – говорю я больше себе, чем ему.

Он идет на шаг позади:

– Не понимаю.

Его голос звучит подавленно и потрясенно. Он хватает меня за руку, чтобы спросить о чем-то, но я отталкиваю его и поворачиваюсь к нему лицом. Не хочу, чтобы он спрашивал, как я себя чувствую, потому что не имею об этом понятия. Я испытываю всю гамму чувств, причем о существовании некоторых я раньше и знать не знала. Во мне нарастают ярость, страх, печаль и недоверие, и я хочу, чтобы это прекратилось. Хочу избавиться от всех теперешних ощущений, поэтому я сжимаю в ладонях его лицо и впиваюсь в его губы. Целую поспешно и яростно, ожидая ответа, но он не отвечает на поцелуй. Он отказывается помочь мне избавиться от боли, поэтому гнев берет верх и я наотмашь бью его по лицу.

Он даже не вздрагивает, и это еще больше выводит меня из себя. Я хочу, чтобы ему было так же больно, как и мне. Пусть знает, что сделали со мной его слова. Я снова бью, и он не уклоняется. Тогда я принимаюсь пихать его в грудь, пытаясь вернуть всю боль, которой он затопил мою душу. Я сжимаю кулаки и колочу его по груди, но это не действует, и я начинаю визжать и вырываться из его объятий. Он разворачивает меня и прижимает к себе спиной, а наши руки стиснуты в замок на моем животе.

– Дыши, – шепчет он на ухо. – Успокойся, Скай. Я знаю, ты шокирована и напугана, но я с тобой. Я здесь. Просто дыши.

Его голос отлично успокаивает, я закрываю глаза и вслушиваюсь. Холдер изображает усиленное дыхание, заставляя меня делать глубокие вдохи вслед за ним, и его грудь движется в такт с моей. Мы дышим медленно и в полную силу. Когда я перестаю брыкаться в его руках, он медленно снова разворачивает меня и притягивает к груди.

– Я не хотел тебя расстраивать, – шепчет он, бережно держа мою голову. – Потому и молчал.

Тут до меня доходит, что я даже не реву. Я не плакала с того момента, как с его уст слетели слова правды, и изо всех сил стараюсь сдержать подступающие слезы. Они не помогут, только ослабят.

Я кладу ладони ему на грудь и слегка отталкиваю. Когда он обнимает и утешает меня, я чувствую себя более уязвимой для слез. Мне не нужно ничье участие. Мне надо научиться полагаться на себя, потому что я могу доверять лишь себе, хотя уже сомневаюсь даже в собственной надежности. Все, что я знала, оказалось ложью. Не знаю, кто за этим стоит и кто знает правду, но во мне не осталось ни капли веры. Ни Холдеру, ни Карен… ни даже себе.

Я отступаю от него и заглядываю ему в глаза.

– А собирался ли ты вообще говорить, кто я такая? – спрашиваю я, негодуя. – А вдруг я бы так и не вспомнила? Сказал бы хоть когда-нибудь? Ты, наверное, боялся, что я брошу тебя и тебе не представится случай меня трахнуть? Ты поэтому постоянно лгал?

По глазам видно, что мои слова задели его.

– Нет. Дело не в этом. Я молчал, потому что боялся последствий. Если я сообщу об этом, тебя заберут у Карен. Вполне вероятно, что ее арестуют, а тебя отправят до восемнадцатилетия к отцу. Тебе это нужно? Ты любишь Карен и счастлива. Не хочу усложнять тебе жизнь.

Посмеиваясь, я качаю головой. Его доводы лишены смысла.

– Во-первых, – возражаю я, – Карен не тронут, потому что она ничего об этом не знает. Я уверена. Во-вторых, мне уже исполнилось восемнадцать в сентябре. Смущай тебя мой возраст, ты бы уже все выложил.

Он потирает затылок и смотрит под ноги. Мне не нравится его нервозность. Похоже, исповедь еще не окончена.

– Скай, мне еще много надо тебе объяснить. – Он опять поднимает на меня взгляд. – Твой день рождения не в сентябре, а седьмого мая. Восемнадцать тебе исполнится через полгода. А Карен? – Он делает шаг и берет меня за руки. – Она должна знать, Скай. Должна. Подумай об этом. Кто еще мог это сделать?