Без названия

- Как говорят, пошло с молотка, растащили неизвестно кто и куда. Мы поздно хватились, узнали о ее смерти только через месяц. Но я глубоко убежден: Гилевский не выпустил бы из рук этот пакет, он был помешан на Диомиди.

- А вы?

Чаусов словно споткнулся. Потом сказал:

- Я всю жизнь занимался этим. Для меня Челлини, Фаберже, Диомиди, их творчество - наука. Существует же наука о бесценных полотнах великих живописцев, великих скульпторах.

- В докладной Гилевского на имя директора он возражает против издания юбилейного сборника, посвященного Диомиди и что-то считает вашими фантазиями. О чем речь?

- Исполняется 100 лет со дня рождения Диомиди и заканчивается сорокалетний срок запрета его дочери на вскрытие этого злосчастного пакета. Я предложил издать юбилейный сборник, высказал предположение, что пакет все-таки существует, его надо опять искать.

- По вашему мнению Гилевский утаил пакет. Зачем? Какой в этом смысл?

- Для меня существовало лишь одно объяснение...

- Почему "существовало", почему в прошедшем времени? А сейчас разве изменилось ваше мнение?

Он как бы оглянулся, удивленно посмотрел на нее, затем пришел в себя, сказал:

- Форма глагола здесь не существенна. Так вот мое объяснение: Гилевский на протяжении десятилетий был властелином сокровищ. Представьте себе: один на один с ними. Год за годом. Он привык к мысли, что это все принадлежит ему. Он царь в царстве прекрасных теней, и никто на это не посягает. И это укрепило его в мысли, что такое положение нормально, а, значит, он наделен волей ни с кем не делиться.

- Что ж, психологически такое объяснение допустимо. Но давайте вернемся к реалиям. Вам известна такая фамилия - Кевин Шобб?

- Да. Это крупный ювелир в Штатах, у него разветвленная сеть магазинов и мастерских. Дело унаследовал от отца.

- Что по-вашему могло связывать Гилевского и Шобба?

- Возможно, взаимный интерес к Диомиди. Не случайно же Кевин Шобб настоял, чтобы как эксперта пригласили Гилевского в связи со скандалом на аукционе.

- Где вы были 21-го июня между семнадцатью и двадцатью одним часом?

Все время двигающиеся глаза Чаусова остановились, он так пристально уставился в какую-то точку за спиной Паскаловой, что ей хотелось оглянуться, посмотреть, что там. Страсти его вроде утихли, и он спокойно ответил:

- В названное вами время я был на выставке старинной мебели в историческом музее. С Жаданом Святославом Юрьевичем. С восемнадцати до двадцати. Потом пошел домой.

- Ну хорошо, Алексей Ильич, мы, видимо, устали друг от друга. На этом давайте закончим, - сказала она.

Он пожал плечами, мол, как угодно...

Когда Чаусов ушел, Кира подумала: "Мне нужно узнать как можно больше о Диомиди, об этом исчезнувшем пакете, содержимое которого, как утверждает Чаусов, никто не знает. Лишь тогда я смогу определить точнее круг заинтересованных лиц, понять, имеет ли этот исчезнувший пакет какое-нибудь отношение к смерти Гилевского или то, что говорил Чаусов - просто беллетристика, которая будет меня только уводить в сторону".

В момент этих раздумий ее и застал стремительно вошедший Скорик.

- Хорошо, что вы еще здесь! - с порога сказал он.

- Я не собиралась уходить, - ответила она. - У меня назначена встреча еще с одним человеком.

- Я принес вам интересную новость: у Гилевского есть дальний родственник. Его фамилия Пестерев!

Кира обомлела.

- Откуда вам известно? - наконец спросила она.

- Сообщил мой подследственный. Он его приятель. Надо доставать этого Пестерева!

- Он в отпуске, - сказала Кира. Сообщение Скорика ошеломило ее. Считалось, что Гилевский абсолютно одинок. И вдруг возник родственник, да не кто-нибудь, а шофер Вадим Пестерев, чей телефон был записан на клочке бумаги, обнаруженном Джумой в кармане пальто Гилевского!

- Кто он этот Пестерев? - спросил Скорик.

- Шофер на инкассаторской машине. Вы будете его допрашивать как свидетеля по вашему делу?

- Так, кратенько, для уточнения. Ничего особенного я от него не жду. Ни улучшить, ни ухудшить положение моего подследственного он уже не сможет.

- Я к тому веду речь, что может вы мне тут поможете.

- Каким образом?

- Если я начну его допрашивать, ясное дело, он поймет в связи с чем, насторожится. Вы же будете вести с ним разговор о вашем подследственном. Вверните ему несколько вопросов, интересующих меня.

- Неплохая мысль. Вы попросите Агрбу, чтоб он, во-первых, точно установил, когда Пестерев ушел в отпуск и когда убыл из города. И, во-вторых, чтоб не прозевал, когда Пестерев вернется.

- Пожалуй.

- Мне никто не звонил?

- Нет.

- Ладно, пойду к Щербе доложить, - Скорик вышел...

До сих пор Паскалова не имела никакой четкой версии, просто по методике просеивала персоналии профессионально и по интересам стоявшие ближе всего к Гилевскому. И если не надеялась выудить что-то конкретное, то, как полагала, не без пользы "ввинчивалась" в среду людей, близких к Гилевскому. Теперь же возникло новое звено, в каком-то смысле инородное родственник Гилевского Пестерев, да не просто родственник, а приятель убийцы, дело которого ведет Скорик...