Без названия

- Бутылка была початая?

- Нет. Я по дороге купил.

- Дальше.

- Слушали музыку. У них есть двухкассетник.

- Какую?

- Концерт Хулио Иглесиаса.

- Потом.

- Смотрели кино по видео.

- Какое?

- "Путь Карлито"...

- Сколько раз вы наливали коньяк в рюмки себе и Непомнящей?

- Четыре-пять раз.

- Кто ставил аудиои видеокассеты? Она?

- Нет, я.

- О финальной части вашего времяпровождения можете умолчать... Кассеты вы с собой принесли?

- Нет, кассеты были у нее... Вы разрешите напиться? - он утер платком лоб и посмотрел на графин с водой.

- Разумеется. Можете налить себе.

Она смотрела, как он жадно пил, как дергался кадык на его худой шее. Он поставил стакан на место, приложил платок к губам.

- Подпишите протокол, Алексей Ильич. На сегодня хватит...

Когда Чаусов вышел, Кира задумчиво посмотрела в окно, на глаза ей попался графин со стаканом, из которого пил Чаусов. "На всякий случай", сказала себе Кира и вытянула салфетку из-под вазочки с цветами, стоявшей на подоконнике, осторожно взяла стакан, завернула в салфетку и спрятала в сейф...

Жадан, юркий, маленький, сидел напротив и демонстрировал хорошее настроение - улыбался. Киру раздражала эта улыбка, она сразу сказала:

- Есть некоторые неувязки, Святослав Юрьевич.

- А именно? - ироническим тоном спросил он.

- В тот день, 21-го июня, после семнадцати часов, как вы утверждаете, вы вместе с Чаусовым были на выставке мебели.

- Были, были. Прекрасные образцы!

- В тот же день и в то же время там был и скульптор Огановский. Вы его видели?

Жадан словно споткнулся:

- Да... то есть нет.

- Так да или нет?

- Нет.

А вот Огановский уверяет, что если бы вы там были, не увидеть друг друга вы не могли.

- Почему? - лицо и шея Жадана покрылась красными пятнами.

- Экспозиция развернута так, что знакомые люди обязательно увиделись бы. И народу в тот день было мало - десять-пятнадцать человек. Но и это еще не все. Чаусов изменил свои показания: он заявил, что не был там с вами в тот день. Хотите очную ставку с ними - Огановским и Чаусовым?

- Как не был?! Мы же... Что же теперь?! - он растерянно заерзал на стуле. - Что же он!..

- Вы хотите сказать, что вы с ним договорились, а теперь он умыл руки.

- Этого не может быть! - взвизгнул Жадан.

- Всякое может быть, Святослав Юрьевич.

- Сволочь он! Что же я теперь... В какое положение...

- В плохое. Так были вы на выставке мебели в тот день или не были?

- Ну не был, не был!

- Зачем же врали?

- Так получилось, случайно... шутя получилось...

- А где вы были?

- Дома сидел! Весь вечер!

- Это плохое алиби. Кто может подтвердить, что вы сидели дома?

- Никто.

- Это совсем плохое алиби.

- Так что же мне делать?

- Говорить правду.

- Да правду я говорю, поверьте!

- Трудно мне вам теперь верить.

- И что же будет? - тихо спросил Жадан.

- То, что и должно быть...

"Что-то проклюнулось или я увязаю? - подумала Кира после ухода Жадана. - Их новые версии алиби придется проверять, с Чаусовым проще, с Жаданом сложнее..." И еще она вспомнила намек Долматовой на хромого Пестерева. Его алиби вообще очень трудно проверить. Ехать в Белоруссию искать его напарников по байдарочному путешествию по Днепру? Как зацепиться за Пестерева, Кира понятия не имела. Никаких зацепок!

Жадан понесся к Огановскому в мастерскую. Тот стоял у раскрытой фигуры всадника. Руки Огановского были в глине. На звук открывшихся ворот он оглянулся.

- Ты чего прискакал? Я работаю. У меня неприемное время, - сказал Огановский, продолжая шлепать по мокрой глине.

- Ты подумай, какая сволочь! - крикнул Жадан. - И захлебываясь, рассказал, что произошло. - Мы же с ним шутя, как в игре, придумали себе алиби! Я ей соответственно и наврал!

- Врать нельзя, мужик. Этому в детсадике еще учили, - равнодушно сказал Огановский. - Теперь она не будет верить ни одному твоему слову. Не с той ноги, брат, плясать пошел.

- Конечно не будет верить! И я бы не поверил!

- А может и вправду вдвоем вы и пристукнули Гилевского?

- Пошел ты! А может это ты! Говоришь, был на выставке мебели? А кто тебя там видел? То-то! Если она начнет тебя потрошить, как ты докажешь, что ты там был?!

- Слушай, Славка, я занят, ты мне мешаешь. Заходи вечером на чашку чая, большего ты не заслуживаешь сегодня, поговорим, - он повернулся спиной к Жадану, вытирая тряпкой руки.

12

Паскалова, Джума Агрба и Войцеховский сидели в кабинете Щербы.

Кира закончила свое сообщение о последних событиях.

- Почему Чаусов так заинтересован в содержимом пакета Диомиди? спросил Щерба.

- Он говорит, что, возможно, кроме переписки, существует дневник, в нем могут быть указания, кому Диомиди когда-либо продал не каталогизированные свои изделия, кому подарил, их названия, что в частных коллекциях. Было бы хорошо, дескать, известить мир, что существуют еще работы Диомиди, которые надо внести в каталог.

- Понятно. Теперь с новым алиби Чаусова и Жадана. С Чаусовым проще. Отправляйтесь к этой даме - Непомнящей. Он, по его словам, провел у нее почти четыре часа. Брал несколько раз в руки бутылку коньяка "Десна", аудиокассету с пением Иглесиаса, видеокассету "Путь Карлито". И все в этот день. Не раньше, не позже. Где-то же он "пальцы" оставил!