Без очереди в рай

— Напрасно, говоришь… — Елизавета Федоровна была на удивление задумчива. — Ну, ничего напрасного на свете не бывает, — рассеянно заметила она, будучи, похоже, чем-то озадачена, как бывает озадачен человек, который вдруг услышал далеко не то, что допускал услышать. — Нет, ерунда какая-то, — решила она что-то для себя. — Но, в общем, ты права — странная история. Очень странная, — покачала головой старушка, — настолько странная, что впору призадуматься, нет ли у нее второго дна. — Она внимательно взглянула на меня: — Подумай, Яночка, ты вокруг себя не замечала ничего такого необычного? Странностей каких-нибудь? На службе, например?

О чем это она?

— Нет вроде бы… Да нет же, тетя Лиза, на службе всё тип-топ, не страньше, чем обычно. Лечим, иногда вылечиваем, бывает — насовсем… — Я, мягко скажем, недоумевала: — Но я не понимаю…

— Равно как и я, — «утешила» меня Елизавета Федоровна. — Да, между прочим, Яночка, ты никогда не интересовалась статистикой смертей на территории обслуживания вашей «неотложки»? Да ты не удивляйся так — в старости, как в детстве, любопытство неисповедимо, — мельком усмехнулась тетя Лиза. — Не спорю, как и в детстве, оно частенько заводит не туда, но будь уж снисходительна… Как я понимаю, в каждой поликлинике имеется архив, что-то вроде отделения статистики? — Я кивнула. — То есть при желании там можно отыскать данные по всем пациентам вашего района, в том числе по умершим, ведь так? Как это всё устроено?

(Да каком всё устроено! Нет, чего-то я в упор не понимаю. Ну в самом деле, чтоб им пусто, блин, все вокруг сегодня сговорились! Ага, то мне адвоката подавай, то черт-те знает чем интересуются. Тесалов о фиксации времени на вызовах допрос мне учинял, теперь вот тетя Лиза — о статистике. Ну, есть у нас статистика при регистратуре, но я-то здесь при чем?)

Так примерно я объяснила:

— Ох, тетя Лиза… Статистики у нас больше, чем хотелось бы. Вы правы, разумеется, в поликлинике фиксируется всё, в том числе и смерти, и не только наши «неотложные». И при этом вся отчетность обязательно ведется не только на компьютере, но и по старинке — на бумаге. — (А посему, замечу, измеряется она не только мегабайтами, но и килограммами — и центнерами тоже.) — Та еще морока… — Я вздохнула, обижать старушку не хотелось. — А вам это зачем?

— Я так поняла, что все без исключения, в том числе насильственные, смерти так или иначе в статистической отчетности отмечены? — уточнила тетя Лиза.

— Да, конечно, если труп э-э… — я сбилась с панталыку, — если человек был прописан на нашей территории. Но почему…

— Эта информация закрытая? — перебила тетя Лиза.

— Да, в общем, нет, не так уж чтобы очень. По локальной сети в базу данных компьютера в статистике можно даже из диспетчерской залезть. Было бы желание, — пожала я плечами, — но для чего?

— Для общего развития, — опять чуть усмехнулась тетя Лиза. — Зачем, ты говоришь… Ну, мне, допустим, незачем, а вот тебе могло бы пригодиться, — как бы между прочим заметила она. — Статистика — наука не столько точная, сколько, скажем, тонкая. И небесполезная, если к ней разумно подойти. Можно, например, взять статистику смертей за последний месяц и сопоставить с тем, о чем тебя допрашивали в органах. Там интересовались, как ты говоришь, где ты была тогда-то и тогда-то? А ты полюбопытствуй, как это самое когда-то и когда-то отражено в отчетности. Ведь очевидно, что как раз тогда кто-то где-то умер и смерть, скорее всего, была насильственной. Так, глядишь, и разберешься в ситуации… Уж не знаю, есть ли там маньяк, но, — она вновь улыбнулась, — раз предупреждена — уже треть дела сделано.

Да-а…

Да-а, мозгов Елизавете Федоровне, сдаюсь, не занимать. А мне бы стоило.

А впрочем, на фига?

— Логично, тетя Лиза, но мне-то что с того? — не в первый раз пожала я плечами. — Можно так подумать, будто бы я к этому всему действительно имею отношение. Бредятина кромешная… — Я, не сдержавшись, фыркнула: — Весь мир сошел с ума.

— Было бы с чего, — обронила тетя Лиза. — А насчет подумать… Можно так подумать, — невозмутимо заметила она, — в милиции же так зачем-то думали. Неясно, правда, чем, но было бы желание…

На миг мне показалось, что Елизавета Федоровна чего-то недоговорила. Подтекст какой-то, что ли, померещился, будто бы хотела тетя Лиза меня к чему-то подвести, но затем раздумала. Представляете, мелькнула даже мысль, что и свою болезнь она упомянула специально для того, чтобы я, стремясь уйти от скользкой темы, в остальном бы стала разговорчивей. Какой бредятины с устатку не надумаешь! Так, промежду прочим, и до паранойи додуматься легко. Ага, а от паранойи всё равно ничего лучше не придумаешь, чем на всё начхать, чтоб мозги не морщить.

А-апчхи! И вам того же мнения.