Без пяти минут беременна

Сильно не в духе плетусь на кухню и наливаю себе традиционный стакан воды. Следом заходит раскрасневшаяся после душа и какого-то черта веселая Сонька. Видимо, сегодня ее желудок не пытался покончить с собой над фаянсовым другом. Прогресс.

– Пойдешь на пробежку? – спрашивает, ставя турку с кофе на плиту.

– Ага, хочешь со мной?

– Боже упаси. Сегодня первое не тошнотное утро за много дней. Отпраздную это кофе и такси до метро.

– Автобус не впечатлил?

– Чтоб он сгорел в этом своем депо, – чертыхается, поджигая конфорку.

Я бы послала его туда же – в ад для автобусов, но ездить каждый день на такси – непозволительная роскошь.

– Ладно, я тогда пошла, – направляюсь в комнату переодеться.

Даже шаги выходят какие-то раздраженные.

– Если вложишься в полчаса – можешь со мной поехать, – кричит из кухни Сонька.

– Не вложусь, – бурчу сама себе под нос.

Чтобы не наломать дров в этом своем пмсном состоянии, надо как следует выбегаться. Чтобы всю дурь и негатив перевести в болящие мышцы.

Когда возвращаюсь с пробежки, Соньки, ожидаемо, уже нет. Раздраженно принимаю душ, раздраженно переодеваюсь, раздраженно крашусь. Карандаш для глаз выпадает из рук и измазывает коричневым белую блузку. И приходится переодеваться еще раз. Уже в бешенстве. Пробежка явно не помогла.

Надо ли удивляться, что на нужный автобус я опаздываю. А значит, опаздываю и на работу. Благо, меня никто не сторожит у входа, и я спокойно пробираюсь к кабинету. Но он оказывается запертым. Дина не пришла еще?

Иду в приемную за ключом, стараясь казаться ниндзя и ползти по стеночке. Не хочется нарываться на замечание, когда мне и так сделали послабление в виде десяти минут по утрам. Но это, конечно, все ровно до того, как все узнают, что я в декрет не собираюсь.

Может, уже знают?

Не зря же Дины с утра нет.

– У тебя один глаз не докрашен, – встречает меня Сонька.

– Да блин. У тебя зеркало есть?

– Ага, – роется в сумке и достает маленькое зеркальце.

– А тушь? – слезно прошу, вглядываясь в свое отражение. Один глаз густо подведен карандашом, а второй – нет. И оба не накрашены тушью. Потому что испортивший блузку карандаш выбесил, а потом я забыла докраситься. Так и валяется где-то на полу.

– И карандаш, на твое счастье, – достает из сумки целую косметичку и плюхает на столешницу.

– В кабинете накрашусь, принесу тебе. И так опоздала, не хочу светиться. Даня на работе, не знаешь?

– Не знаю, – лыбится подруга.

– А, ладно, – машу рукой, цепляю ключи от кабинета и удаляюсь.

Позвоню ему из кабинета, засранцу. Заставляет тут нервничать!

Подкрашиваю бедный глаз и ресницы, подмазываю консилером винные синяки под глазами и складываю всё обратно в косметичку. Вот Сонька продуманка, я в жизни с собой такой склад не таскала. Теперь становится понятно, зачем ей такие огромные сумки.

Выдохнув, набираю внутренний номер Дани и терпеливо жду ответа, постукивая по трубке. Но там никто не спешит мне отвечать, даже надоедливый Кирилл.

Да что происходит, в конце концов?!

Но хорошенько погрузиться по этому поводу мне не дает сначала разрывающийся телефон, потом доставка из типографии, а под конец миллион писем на почту, с заявками на рекламный материал для пополнения магазинов.

Сортируя пачки рекламок по кучкам, я вспоминаю только одного человека – Дину, которая сегодня решила не явиться. Есть догадки, что все это из-за вчерашнего разговора, но чего так выкабениваться – мне не понятно. Нормальная же работа. Даже если без перспективы сиюминутного карьерного роста.

А так подставила меня. Я уже забыла, что значит отсутствие возможности прогуляться до туалета и залипнуть в телефон. К хорошему быстро привыкаешь.

– Ты идешь? – в кабинет просовывается подозрительно счастливая голова Соньки.

– Куда? – отрываюсь от пересчета буклетов, раскиданных у ног.

– Домой.

– А сколько времени?

– Уже пора, – усмехается подруга. – Давай, бросай свои дела печатные и пошли, надо успеть еще переодеться. Ты вообще читала напоминалку, разосланную Лидочкой Сергеевной?

– А была напоминалка? – устало взлохмачиваю волосы и потягиваюсь. Кажется, я в позе «зю» уже несколько часов не разгибаясь.

– Ну ты заработалась, мать. А эта где? – кивает на пустующий стол и стул напротив меня.

– Без вести пропала. Как и Даня. У нас тут не было квантовых дыр на досуге?

– Да никуда твой Даня не пропал, – отмахивается Сонька, поглядывая на телефон. – Видела сегодня.

Я тут же подскакиваю на ноги и, борясь с покалыванием в напрочь отсиженных конечностях, прыгаю к столу. Сначала лезу в журнал вызовов на стационарном телефоне, надо признать, я парочку вызовов целенаправленно пропустила, в конец задолбанная своей востребованностью. Листаю список пропущенных, Дани нет. Потом берусь за мобильный, он на вибро стоит, тут запросто могла пропустить вызов.

Но и там – пусто. Почти. Сообщение от сестры:

«Надеюсь, ты там работаешь над пунктом три, потому что мама меня уже заколебала»

О чем она вообще? Почему Даня не перезвонил?

– Так ты едешь? – отрывает меня от размышлений Сонька.