Без Поводыря

Только мало кто поехал. Большинство — люди тертые, опытные. И грамотных среди них много. Газетку нашу, где объявления с приглашениями на разные работы, разобрать смогли. И выяснили, что за тот труд, за который в Москве и окрестностях едва–едва рубль в день дают, у нас — полтора. И продукты дешевле. И ссуды на строительство жилья банки охотно дают. А рук рабочих везде не хватает. И в Никольской, и Тундинской, и в Яе. Грузчики в Черемошниковском порту всегда потребны и строители. Шахтеры в дефиците — и в Судженке и на Ампалыке.

Так что брали люди расчет в конторе фон Дервиза и тут же письма домой писарям диктовали. В губернию жить зазывали. Сам Павел Григорьевич за Урал так и не нашел времени выбраться, а вот главный инженер и распорядитель — Карл Федорович фон Мекк весь сезон у нас. С нашими реалиями успел ознакомиться. И прекрасно понимал, что весной люди, устроившись, обжившись, и избаловавшись высокими заработками, уже дорогу строить не пойдут. Придется им новых в России искать. И учить.

Кстати. На счет учить, тоже на симпозиуме много споров было. Я, в рамках своего прожекта Торгово–Промышленной палаты, и техническое училище предусматривал. Где‑то же нужно было готовить специалистов, которых пока еще в регионе почти и не было вовсе. Машинистов для паровых машин, как для паровозов, так и для пароходов. Всяких сцепщиков вагонов и ремонтных мастеров в депо. А начнем строить дорожную технику?! Ей тоже должен кто‑то уметь управлять, а при необходимости и чинить. Да мало ли, каких еще спецов нужно будет. Главное, чтоб учебное заведение было, а количество специализаций можно будет потом менять по мере надобности.

Но основным, так сказать — камнем преткновения, стали телеграфные классы.

В середине октября телеграфная линия дошла, наконец‑таки, до Барнаула. Степан Иванович Гуляев отправил в столицу, в Российское Императорское Географическое Общество первую депешу, и на том развитие сети проводной связи окончилось. Приобщать окружные городки и селения западной Сибири к благам сверх быстрой связи никто и не собирался.

В середине прошлого года, стараниями, кстати, директора Сибирского комитета, старого моего знакомого — Владимира Петровича Буткова, почтовый департамент, вместе с телеграфной частью, был выведен из состава МВД, с образованием нового — Министерства почт и телеграфов Империи. И тогда же, новенький портфель получил давний приятель и союзник Буткова, в апреле текущего года даже получивший титул графа, Иван Матвеевич Толстой.

Оба, что Владимир Петрович, что Иван Матвеевич, в совершенстве умели держать нос по ветру. И в нюансах придворной политики разбирались так, что даже завидно. Вот и рассудили, что пока нынешний император здоров, и намерен царствовать еще лет этак десять как минимум, то и держаться следует в рамках Его Императорского Величества приоритетов. Которые, к слову, Александр Второй и не скрывал. Полагал, что, кроме всяческих на пользу стране реформ, наипервейшей его задачей является возвращение Российской Империи былого при Николае международного авторитета. То есть — отмены Парижского трактата и активного участия в европейской политике. Восточное и Среднеазиатское направления считались… ну, как бы — побочными. Не на втором месте, а где‑то на третьем–четвертом. Между новостями о новом восстании в Китае, и донесениями о Большом ежегодном бале в Гессен–Дармштадте.

Это я к тому все рассказываю, что вы поняли, почему на этих двух господ даже тень стоящего за моими плечами цесаревича Николая никакого влияния не оказывала. Я к ним и так, и этак. Прожекты писал и рапорты о необходимости скорейшего развития сети проводной связи на окружные столицы региона. Хитрил, доказывал выгоды от устройства телеграфного сообщения с Верным и Ташкентом. Вычерчивал таблицы и схемы проведения кабеля в Кобдо и Улясутай. Намекал о телеграфных станциях в Китае, как о важнейшем источнике разведданных о ситуации на территориях южного соседа. А им, Буткову с Толстым, что в лоб, что по лбу. Казенные, лаконичные отписки: «Сим уведомляем, что в настоящее время министерство прожекты в Азиятской части Империи не рассматривает».

А вот господин Карл Сименс был совершенно иного мнения. Я в Санкт–Петербург, в русское представительство компании «Сименс и Гельске» телеграфную депешу в понедельник отправил, а в среду получил ответ, что ко мне в Томск уже отправился специалист компании, уполномоченный и для ведения деловых переговоров.

Георг Альберт Шнитке еще до ледостава успел. И, к вящему моему удивлению, привез с собой подробные расчеты, трассировки и карты трех линий, о которых я в своей депеше Сименсам заикался. Барнаул–Бийск–Кузнецк, Бийск — Кош–Агач, и Бийск — Семипалатинск. Хотелось бы еще конечно Тюмень — Самарово, но это можно и позже. Когда гидрографы на мой вопрос кивнут.