Без права на эмоции

Никто из мужчин не произнес ни слова, и я в ужасе уставилась в окно, чтобы понять, куда меня везли, но за окном была такая темень, что увидеть хоть что-то мне так и не удалось. Спустя где-то пол часа езды машина остановилась около какого-то дома. Меня выдернули из автомобиля и повели внутрь. В просторной комнате усадили на стул и связали. Перекинувшись с Андреем парой слов на польском один из мужчин покинули дом, второй же устроился за столом, вытянув ноги.

– Пожалуйста, что бы ни было, скажи мне, что происходит? – тихо спросила я, вглядываясь в глаза мужчины.

Андрей нахмурившись отошел к окну и сдержанно ответил:

– Жанна не погибла тогда в бомбардировке. Ее в плен взяли на границе с Польшей. На допросе она назвала мое имя и ее оставили в живых, поскольку предположили, что офицер, находящийся в Москве, будет выполнять все требования, дабы сберечь свою женщину.

Я недоуменно посмотрела на мужчину и едва сдерживая рвущееся наружу сердце задала еще вопрос:

– Не понимаю, ничего не понимаю. Что все это значит?

– Ты хорошая девушка, Оля. Но я люблю эту женщину. Я не могу допустить, чтобы она погибла.

– А я здесь при чем? – дрожащими губами спросила я.

– Я обменяю тебя на нее, – просто сказал Андрей, словно речь шла о бартере какими-то вещами.

– Обменяешь? Ты меня обменяешь на Жанну, – проговорила я больше для себя, чем для него, пытаясь переварить сказанную ним фразу.

– Прости, – только и ответил Андрей.

– То есть ты все это время…ты играл? Ты врал? – в ужасе начиная осознавать, что случилось, диким взглядом побитого зверя посмотрела я на мужчину. – Ты ведь знаешь, через что я прошла! Я столько потеряла и ты, зная все это, поступаешь таким образом?! Как такое произошло?! Как ты на такое смог пойти?!– все еще не веря в происходившее спросила я.

– На меня вышли здесь эти люди и когда ранили, то привезли меня сюда. Потом привели и Жанну. Она такая измученная, несчастная, я просто не мог смотреть на нее в таком состоянии и понял, как я все еще люблю ее. Я не могу погубить эту женщину ради тебя. Просто не могу. Ничего личного, Оля.

– Ничего личного, – словно тень прошептала я, опустив глаза к полу. – Этот ужас когда-нибудь закончится?! – замотав головой, словно пытаясь убрать это наваждение из своей головы проговорила я. – И что дальше?

– Сейчас приедет человек, который тебя заберет, и дальнейшая твоя судьба будет зависеть целиком и полностью от твоего отца. Если он будет работать с немцами, то ты будешь жить, если же нет, то, – проговорил мужчина, пожав плечами.

– Отец не будет работать, ты же знаешь это! Он лучший в мире солдат! Он верен Родине!

– Он лучший в мире отец, Оля. Поэтому работать он будет, – ответил Андрей, закуривая сигарету.

– Андрей, ну за что? Ну как ты можешь так! – вглядываясь в глаза мужчины проговорила я, чувствуя, как по моим щекам текут и текут слезы.

– Ради нее могу. Ради ее дочери могу! А на что бы ты пошла, окажись в такой ситуации? Если бы твой Димка остался в живых и тебе предложили обменять меня на него?! – заорал мужчина.

– Не знаю. Только не на такое. Как можно губить одну жизнь, чтобы спасти другую? И дело ведь не только в моей жизни, Андрей, ты ведь Родину предаешь, ты людей губишь, – прошептала я, и закрыв глаза замолчала.

Сидевший все это время молча за столом поляк встал и вышел из дома, оставив нас одних. Буквально через несколько минут в дом зашел мужчина в немецкой форме и женщина. Не просто женщина, а Жанна, которая тотчас же кинулась Андрею на шею и поцеловала его. Увидев это, я поняла, что просто потеряла себя в ту минуту, настолько больно мне было наблюдать такую сцену. Проглотив комок в горле, я отвела взгляд от парочки и посмотрела на мужчину, который, окинув нас взглядом, подошел к Андрею и пожал ему руку.

– Вы все правильно сделали, Андрей Владимирович. Я отпущу Жанну тогда, когда буду уверен, что все договоренности с вами соблюдены, даю слово!

− Я все понял, − ответил Андрей, обняв за талию женщину.

− Андрей, я так рада, что мы скоро будем вместе, − елейно пропела Жанна, целуя его в губы.

Рассматривая Жанну у меня сразу же сложилось мнение, что передо мной была хитрая и двуличная особа, которой, по большому счету, было наплевать на всех и вся кроме себя самой. На фотографиях, висящих в квартире Андрея, она была совершенно другой. Там она выглядела простой советской девчонкой, милой и ранимой. На самом же деле передо мной сейчас была хищница. В ее раскосых, словно у лани, глазах не было и тени испуга, раскаяния, переживания или хотя бы хоть искры чувств к Андрею. Она просто томно, расчетливо на него взирала, гладя ладонью по груди, словно убаюкивая его бдительность. Как он вообще мог любить такую особу, я не могла понять. Посмотрев на меня, Жанна сказала с вполне правдоподобным сожалением:

− Вы простите, Оля, за то, что так сложилось. Но мы с Андреем созданы друг для друга и нет ничего важнее наших с ним отношений и чувств.

− А давно ты это поняла? – прошипела я. – Уж не после того ли, как накувыркалась с другим мужиком в постели, стерва!?