Без права на наследство

Восточный коридор протянулся всего на несколько ярдов и заканчивался вестибюлем с высокой дверью. Через нее они вступили в огромный зал – большую гостиную, обставленную, как и предыдущие комнаты, дорогой старомодной мебелью. Из гостиной тяжелая дверь вела в банкетный зал. Там было ужасно холодно и сыро. Старый моряк пояснил, что адмирал называет это место Арктическим проходом, а сам Мейзи дал комнате имя «Промерзни-до-Костей».

По левую руку от Магдален тянулся ряд высоких окон с глубокими, словно амбразуры, проемами. Стена протянулась на добрую сотню футов. По правую руку размещалась унылая коллекция почерневших от времени и влажности картин в гниющих рамах, они представляли морские и сухопутные баталии. Ниже, примерно посреди стены, виднелась каверна огромного камина с облицовкой из черного мрамора. В огромном пространстве зала единственным предметом мебели – если это вообще можно было назвать мебелью – был старинный металлический трипод в центре комнаты, на нем стояла круглая сковорода, заполненная пеплом и обгоревшими углями. Высокий потолок с резьбой и позолотой был покрыт грязью и паутиной, обнаженные стены с торцовых сторон в пятнах сырости, ледяной холод от мраморного пола, прикрытого узкой полосой ковра, лежавшего параллельно окнам, словно трап для пассажиров. Пожалуй, Мейзи придумал для этого помещения самое подходящее название – «Промерзни-до-Костей».

– Здесь никогда не топят камин? – спросила Магдален.

– Все зависит от того, с какой стороны от «Промерзни-до-Костей» живет сам адмирал, – ответил Мейзи. – Его честь время от времени меняет комнаты, переезжает из одного крыла здания в другое. Если он живет к северу от «Промерзни-до-Костей», куда мы и пойдем дальше, огонь разводят и в камине, и в той жаровне в центре зала. Каждую ночь мы боремся с этой сыростью, и каждый день она берет свое.

После этого странного объяснения Мейзи повел ее в дальний конец зала, открыл двери и показал Магдален еще одну череду комнат, всего четыре, среднего размера, меблированные в том же стиле, что и комнаты северного крыла. Магдален посмотрела в окно и увидела заброшенные сады Сент-Крукса, заросшие ежевикой и сорняками. Тут и там сквозь заросли виден был извилистый след приливной линии. В восточном направлении перспектива была более открытой: виднелись стоящие вразнобой дома соседней деревни, между которыми тянулись приливные протоки, резко обрывающиеся защитной стеной, ограждающей побережье Эссекса от вторжения моря.

– Еще много комнат надо осмотреть? – поинтересовалась Магдален, отрываясь от созерцания сада и оглядываясь в поисках очередной двери.

– Больше нет, дорогуша. Есть еще южное крыло, но оно совсем разваливается. Если захотите взглянуть на него, придется выйти в сад. Часть дома разобрали, а кирпичи использовали для строительства стены. Сотни лет назад к югу отсюда жили монахи. По утрам они пели в церкви, днем пили грог во фруктовом саду, спали на перинах и толстели год от года. Счастливые нищие!

Воздав должное памяти монахов, бывший моряк вздохнул – вероятно, он сожалел, что не может перенестись в добрые старые времена. На обратном пути через «Промерзни-до-Костей» Магдален шла впереди.

– А этажом выше тоже есть жилые комнаты? – спросила Магдален, когда они вернулись к стартовой точке.

Но моряк внезапно оказался туг на ухо. Он проигнорировал последний вопрос и снова заговорил о компасе. Магдален заверила его, что все запомнила, и попробовала повторить вопрос, но ветеран и на этот раз прикинулся глухим.

– Да, дорогуша, ты права – здесь ужасно холодно, пора вернуться к очагу. Если ты усвоила принцип стрелки компаса, пойдем отсюда, – он игриво подмигнул, свистнул собакам и побрел прочь, продолжая по дороге свой бесконечный монолог о пустяках.

Оставшись в одиночестве, Магдален опробовала метод старого моряка, сразу поднявшись по лестнице на третий этаж. Каменный коридор здесь был таким же, как этажом ниже, только дверей больше. Она открыла две ближайшие двери, затем еще одну – везде были спальни. Магдален боялась, что ее застанет кто-то из служанок в той части здания, куда она не должна была ходить. Она торопливо миновала коридор, чтобы понять, где он заканчивается, и оказалась перед чуланом, расположенным прямо над вестибюлем. Отсюда она решила поскорее вернуться.

На обратном пути она заметила предмет, прежде ускользнувший от ее внимания. Это была низкая кровать на колесиках, стоявшая параллельно стене рядом с дверью одной из спален. Было очевидно, что на ней кто-то спал: простыни, толстый красный рыбацкий колпак под подушкой. Магдален приоткрыла дверь комнаты рядом с кроватью и по ряду предметов и мелочей обнаружила, что это спальня адмирала. Магдален не решилась заходить внутрь и осматриваться, она осторожно закрыла дверь и вернулась в район кухни.