Без права на помилование

— Год тому была у меня командировка в Харьков. С одним сержантом мы и маханули... Потом схлестнулись с какими-то парнями. За что — не помню. Их трое. Моего сержанта первым ударом отключили и за меня принялись. Да так сноровисто! Свалили, и давай пинать, словно я футбольный мяч, который надо загнать в ворота на решающей игре чемпионата мира. Думал уже, что потроха отобьют. А тут этот «Папа Саша». Грубой мужик. Раскидал троих, как щенят. Перехватил какую-то машину и меня с сержантом хотел отвезти в больницу. Но я еще соображал, не все мозги мне отутюжили, говорю: «Уж лучше мы где-нибудь на свежем воздухе оклемаемся». Тогда он и завез нас в какую-то хату. Два дня выхаживал, бульончиком поил — морду-то мне разворотили, словно бы пни на старой гари корчевали.

— Закуканили, — невольно вырвалось у Ивана Ивановича. — Как пескарика-дурошлепа!

«Папа Саша... Папа Юля, — невольно сопоставил Иван Иванович. — Не многовато ли «пап»? У нас — не Рим!» — в каком-то тайном предчувствии забилось сердце розыскника. Он с явным удовольствием посмотрел на фотокопию рисунка, погладил ее ладошкой, словно стряхивал невидимую пыль.

— Что за хата? Найдешь?

— Не-е, — протянул Славка. — Привезли — увезли... Где-то на зеленой окраине. Харькова я толком не знаю.

— А твой дружок — сержант?

— Он весной демобилизовался.

— Вызовем. Дело важное.

— Не поможет. Он в городе и трех раз не был.

— Умеет этот Папа Саша избегать возможных свидетелей! Ну и как же ваша «любовь» закреплялась? Каким образом зашла речь об автомате?

— Папа Саша пару раз приезжал в город, где стоит наша часть... Говорил, что в командировку, — вымучивал слова Славка, с ужасом возвращаясь в свое прошлое. — Угощал... Щедрый. Однажды под пьяную лавочку спрашивает: «Заработать хочешь?» А кто в наше время не хочет! Он — про автомат: «Вынесешь запчастями. Приму из рук в руки». Вначале согласился на старый ППШ. И мне бы с таким легче... А потом Папа Саша передумал, говорит: «Нужен Калашникова. Озолочу». Я и... рискнул.

— А в Донецке как встретились?

— Он на меня все жал: «В любом фарте — главное не упустить момента и подсечь, иначе останешься без рыбки». Я и пообещал к отпуску... Договорились, встретился в Донецке...

— Кроме того, что он «Папа Саша», что ты еще о нем знаешь? Имя, отчество...

Славка долго молчал. Затем недоуменно пожал плечами:

— Сидим мы с ним в каком-нибудь ресторане, он шепчет: «У соседей — локаторы, так что поменьше имен и никаких фамилий. На военной службе надо соблюдать военную тайну».

«Гусь! Гусь! — подумал Иван Иванович. — Ловок и хитер, вражина, как травленый зверь».

— Где он бывает? Где его можно встретить?

— Не знаю, — тяжко вздохнул Славка. — Он меня сам находил, когда хотел... Заходишь в жару в пивбар кружечкой освежиться — он там. Утром в часть спешишь — он на углу на тебя натыкается: «Славка! Вот не ожидал!»

«От сего дня он на тебя уже не наткнется», — подумал Иван Иванович и пригласил Марину.

— Нам надо срочно уехать, — показал он на Славку. — Ты объяснишь его жене: к утру прапорщику быть в части, так что пусть и она собирается, не очень-то засиживается у матери.

— Мечтает вступить во владение домом, — ядовито ответила Марина.

— Еще навладеется, — ответил со скрытым смыслом Иван Иванович. — А пока, Марина, собери прапорщику «тормозок» в дорогу. Понажористей. Ехать ему далеко. Деньги у тебя есть? — спросил он Славку.

Тот закивал головой и полез в задний карман джинсов.

— На похороны брал... Мало ли чего, сто двадцать девять рублей.

— За глаза. Где у тебя форма?

— Там, дома... В части.

— Ну и отлично. Тогда — в путь.

Парень с трудом поднялся с места, будто выжимал штангу с рекордным весом: побагровел, на висках вздулись вены.

— Тетя Марина, — обратился он к женщине, хозяйничавшей в отцовском доме. — Приеду... Мне бы с ребятами... помянуть отца.

На пороге их встретила Марина, протянула Славке сетку-«авоську», наполненную свертками с едой.

ХОДИТ ГОРЕ МЕЖДУ НАМИ

Нужно ли нищим духом состраданье?

Кроме внешности, Славка Сирко от своего отца ничего не унаследовал. Он был из тех, кому всю жизнь нужен «поводырь», человек сильнее его и умнее, за которым бы он бегал по пятам маленькой собачонкой и, не думая, выполнял любые приказы, просьбы, прихоти. В далекой юности для него такой, моральной и волевой опорой был Санька, которому ума и характера не занимать. А когда жизнь развела их, Славка женился, точнее, его женила на себе хваткая, горластая, способная справиться со всеми чертями ада, не только с мужем-рохлей, деваха по имени Люба. Славке и нужна такая спутница жизни, чтобы держала его при своей юбке и ни на шаг не отпускала. Правда, вырвавшись «на свободу» хотя бы на часик-другой, Славка начинал куролесить — «боговать».