Без права на слабость

– Держи, – протягивает она мне стакан воды. – Выпей. Сперва разберись, а потом уже сыпь ярлыками. Ты права, твой отец никогда не был решительным. Именно поэтому я по молодости отвергала его ухаживания – мне хотелось видеть рядом жёсткого, пробивного мужчину, такого, чтоб и кулаком по столу, и небо в алмазах. Когда на меня обратил внимание Рома Беданов, я была уверена, что вытянула счастливый билет. Зачем мне неоперившийся зяблик, когда рядом такой орёл? Да и с матерью твоей отношения портить не хотелось, она по Сашке ещё со времён школы сохла. В общем, уехала я, а папка твой, то ли с горя, то ли сдуру надрался с однокурсниками на даче и девственности лишился с шалавой какой-то. Через девять месяцев та на сносях явилась по очереди ко всем четверым и стала вымогать деньги. Её дружно послали и так же дружно забыли про эту историю. Саша женился, появилась ты. Лера, я никогда не относилась плохо к твоей матери, но её семья не люди, а кисти и холст. Тебя растили отец с бабушкой. Мы часто созванивались, он делился твоими успехами, спрашивал, что дарят девочкам на дни рождения. Пока один раз не прозвучал вопрос о том, что нужно для ДНК экспертизы. Так я узнала, что эта шалашовка явилась к нему под дверь с десятилетним сыном. Оказалось, мальчик рос у бабушки, пока той не стало. Её тело еще не остыло, а мамашка решила обойти друзей по второму кругу, уже с угрозами сдать парнишку в детдом. Повезло, хоть хватило ума говорить это так, чтоб ребёнок не слышал. Результат остался прежним. Так и не сумев вытрясти ни с кого ни копейки, она действительно оставила сына под дверью детдома и пропала с концами.

– Как он его нашёл? – я смотрю на Анжелу в неверии, чувствуя, что в который раз за сегодняшний день у меня болезненно замирает сердце.

– Не смеши, в нашем захолустье всего один детдом. Саша устроился учителем музыки. У Виктора внешность броская, увидев раз, не ошибёшься. Он достал прядь его волос… совпадение девяносто девять процентов.

– Почему папа не забрал его домой? – отставив в сторону стакан, обнимаю себя за плечи, пытаясь унять мелкую дрожь. Все эти годы, что я на стены лезла от одиночества, у меня был родной брат! Нас лишили друг друга. А затем для верности растащили по разным городам, чтобы мы не спутали родственную связь с влечением. – Почему просто не рассказать правду?

– Я тоже поначалу его осуждала. Пока не увидела разницу между ним и Ромой. Всё познаётся в сравнении, Лера. Поверь, в детдоме под присмотром родного отца, мальчишке жилось лучше. По крайней мере о нём заботились, его не обижали. Твоя мать не умеет прощать. Она бы Виктора не приняла. Представь, как бы Саша один совмещал копеечную работу и уход за двумя детьми? Да и Виктор, узнай правду, начал бы расспрашивать про свою мать. Сама понимаешь, лучше ему не знать.

– Папа должен был бороться. Он отец!

– Должен?! Ты часто поступаешь, как должна? Рома Беданов вышвырнул сына в окно, только потому, что его завистливый дружок по пьяни начал заливать, что Тимурка на самом деле его сын. Наврал, мол, нагнул меня прямо на свадьбе, в пыльной подсобке, пока Беданов что-то там решал с оператором. Мой жёсткий пробивной орёл сначала должен был спросить меня, да хоть провести тот же анализ, но он просто взял и толкнул родную кровь в окно. Понимаешь? Без каких-либо выяснений. Аффект у него видите ли! Попранный статус! А у Тимура травмпункт, психотравма… сынок боится привязываться, боится верить, боится жить.

Пытаюсь сдержаться, но даже сквозь намертво сжатые губы прорывается надрывный, какой-то скулящий всхлип. Тимур говорил об этом так поверхностно, боялся жалости. Что я наделала?

– Почему вы не забрали Марину? – пытаюсь запить горечь невкусной водой из-под крана, но совесть так просто не вытравить. Мне нужно было научиться говорить с ним, а не зацикливаться на своих проблемах.

– А кто бы мне, распутнице с ублюдком на руках её отдал? Видит бог, я ревела ночами, представляя, как ткну в эту надменную лощеную рожу результатом теста и буду упиваться его чувством вины. Потому что Тимур упрямством весь в отца. Он не простит. Но Рома тогда бы нас не отпустил. Месть не стоит того, чтобы мой мальчик каждый день содрогался, при виде рук, которые его так изувечили. Я ушла, в чём была, влезла в долги, сама оплатила и лечение и реабилитацию. Муж воспринял моё молчание как признание вины. Мы только один раз встретились, той ночью в больнице. Явился орёл с угрозами закончить начатое, если я не поддержу версию о несчастном случае. Взамен я практически выгрызла из него разрешение видеться с Мариной и то только потому, что девочке нужна мать. А ты говоришь про какой-то долг. Твой папа со всеми сомнениями взялся выяснять, не послушал ни друзей, ни меня. Дура я была Лера. За мишурой, чуть настоящего человека не проглядела.

Я тоже дура. Дура и трусиха.

Нужно было вцепиться в своего Беду и не отпускать, с отцом бы как-нибудь объяснилась. Всё равно рано или поздно пришлось бы. И Тимур бы убедился, как много для меня значит не только со слов. Теперь, где его искать? Как заставить выслушать?