Без права на славу

– Теперь понятно. Слушай, а в тебе, случайно, еврейской крови нет?

– Вроде бы нет, а что?

– Да так, твой трюк с сосисками мне старый анекдот напомнил.

– Это обыкновенная русская смекалка! – с гордостью произнесла Вера.

Они остановились у входа в общежитие. Тимофей опустил ящики на снег и стал растирать затёкшие ладони.

– И как бы я это тащила без тебя! – воскликнула Вера.

– Не радуйся. Ещё по лестнице взбираться. Насколько я помню, ты на пятом обитаешь?

Едва они вошли в прихожую и сняли верхнюю одежду Тимофей привлёк Веру к себе.

– Целоваться-то будем? – подмигнув, спросил он.

– Вот так сразу? – прошептала она. – Может, сначала поужинаешь?

– Ну, нет, так нет! А у меня для тебя сюрприз!

С этими словами Тимофей вытащил из внутреннего кармана тулупа свёрток, напоминающий большую коробку шоколадных конфет.

– Ты же не знал, что встретишься со мной? – удивилась Вера.

– Не знал.

– Тогда откуда конфеты или, точнее, для кого?

– Все вопросы потом. Открывай!

Вера прошла со свёртком в комнату, распаковала его и издала крик, полный счастливого восторга.

– Как? Откуда? Полный набор! Тимоша, ты волшебник!

– Нет, «Золушка», я даже не учусь.

Вера повернулась и бросилась ему на шею. Когда их губы разомкнулись, Тимофей, улыбаясь, словно чеширский кот, произнёс:

– Ты какая-то странная! Когда тебе предлагают целоваться, ты отказываешься. А едва увидела маленький подарок, и уже съесть готова. Давай-ка лучше поужинаем. Иди, разогревай своё пюре.

– А вот нетушки! – игриво воскликнула Вера. – Теперь ты идёшь разогревать ужин, а я специально для тебя накрашусь. А потом мы продолжим наш разговор о прекрасном…

– Если бы ты видела себя всего минуту назад! – покачал головой Тимофей.

– А что произошло минуту назад?

– Ты была самой красивой на свете, без всякой краски!

Вера залилась румянцем, отчего её лицо стало ещё милее.

– Нет, просто ты ко мне необъективно относишься! А минуту назад я была самой счастливой на всей Земле. И это чувство продолжается до сих пор.

Вера взяла Тимофея за плечи и повернула к себе спиной.

– Иди уже в кухню!

Разогрев ужин, Тимофей вернулся в комнату. Вера, уже накрашенная, ждала его, сидя за столом. Руки она сложила перед собой, как скоромная школьница.

– А губы чего не накрасила? – удивлённо спросил Тимофей.

– Чтобы тебя после ужина помадой не кормить, – засмеялась девушка. – Но сначала – ваша лекция о прекрасном, товарищ профессор.

– Тогда начнём с нижнего белья.

– Ты не офигел? – вспыхнула Вера. – Я не буду перед тобой раздеваться…

– И не нужно. Я просто хотел сказать, что бельё должно быть не только красивым, но и приятным на ощупь.

– Уф! Ну, и шутки у тебя! Эдак ты бедную замарашку до преждевременной седины доведёшь. А позвольте-ка узнать, откуда такие обширные познания у несовершеннолетнего молодого человека? Всё та же пресловутая первая любовь?

Голос Веры стал слегка сердитым. Но Тимофея это не смутило.

– И она тоже, но в меньшей степени. Она позволяла мне лишь застегнуть или расстегнуть своё платье, а на грудь только смотреть. Мои теоретические познания относительно женского пола черпаются исключительно из мужской курилки завода.

Тимофей сел напротив Веры и спокойно продолжил:

– Иногда там и женщины попадаются. Иной раз не захочешь, да такое услышишь… Вот, кстати, из последнего разговора наших заводских дам: «Верхняя одежда должна быть удобной, желательно модной и гармоничной по цветовой гамме. Её задача – подчёркивать стройность фигуры и скрывать её недостатки, если таковые имеются. Обувь на высоком каблуке, лучше шпилька. Хотя врачи говорят, от неё стопа деформируется, но, как говорится, красота требует жертв». Эстетический вкус даёт нам природа, воспитание лишь корректирует его.

Тимофей говорил с нарочитым пафосом, сам удивляясь, откуда в нём это берётся. Вера открыла дверцу шкафа, перебрала в нём плечики, разглядывая свой скудный гардероб. Затем с грустью вынесла вердикт:

– Далековато мне до твоего идеала.

– Зато есть к чему стремиться. А теперь давай ужинать!

После еды Тимофей, ловко орудуя отвёрткой и ножом, вскрыл все три посылочных ящика. Вера стала выкладывать их содержимое на стол. Морозов ненадолго вышел, чтобы положить инструменты на место. Вера застыла, прислушиваясь к тому, что происходит за спиной.

Вскоре Тимофей вернулся в комнату и обнял девушку сзади. Положив обе ладони на её грудь, он прильнул губами к жилке, пульсирующей на шее. Вера охнула и обмякла.

Он остался, не ушёл, как она того ожидала. Почувствовав его пальцы на пуговицах своей блузки, Вера повернулась к нему лицом и впилась губами в его губы. Поцелуй был долгим и страстным. Прервавшись, девушка заглянула в глаза Тимофея.

«Ты чего?» – спросил он взглядом.

– Ты останешься или опять исчезнешь на неопределённое время?

– А ты хочешь, чтобы я остался? – тихо спросил он.

– Очень! И навсегда! – решительно ответила Вера.

– Вот так вот прямо и навсегда?

– Да, вот так прямо навсегда! Может быть, я выгляжу наивной дурой. Но я, правда, влюбилась в тебя. И теперь боюсь…

– Чего?