В качестве состоящего на службе этого преследующего подрывные цели коллектива Богомолов допустил недавно языковый ляпсус, запустив в немецкую общественность предназначенное только для внутреннего употребления в КГБ понятие «дезинформация». Выступая 14 марта перед боннскими журналистами, этот дезинформатор сказал, что федеральное правительство путем «дезинформирующих» сообщений искаженно передало содержание бесед между канцлером Куртом Георгом Кизингером и советским послом Семеном К. Царапкиным.
На днях Богомолов распространил в боннских кругах целенаправленную версию, согласно которой правительство Кизингера подчиняется американскому нажиму. Богомолов утверждал, что по указанию посольства США боннское Министерство иностранных дел должно было отклонить компромиссные предложения Москвы об установлении германо-советского воздушного сообщения.
Шарм, с каким офицер КГБ умеет собирать сведения и распространять дезинформацию, при обмене ударами может быстро превращаться в жесткость, которой теннисист Богомолов производит впечатление также у сетки на площадке в американском клубе в Бад-Годесберге. То, что он не всегда придает значение обходительности, этот советский человек обнаружил в конце прошлого месяца при выполнении в Министерстве иностранных дел в Бонне приказа отдела кадров центра секретной службы в Москве (руководитель — генерал майор Василий В. Мозжечков).
Русские в Бонне уже дважды обращались к Министерству иностранных дел с необычным требованием передать им копию полицейского сообщения о смерти вследствие несчастного случая руководителя советской секретной службы в Федеративной Республике Юрия Никаноровича Воронцова 25 февраля на улице Ми-литерринг в Кельне («Шпигель», № 12, 13 за 1969 г.).
Сначала с просьбой передать такой рапорт к Министерству иностранных дел обратился советский посланник Александр П. Бондаренко. Затем посол Царапкин спросил о полицейском протоколе даже министра иностранных дел Вилли Брандта.