Без семьи

Затем, подойдя ко мне, ощупал мне руки, приложил ухо к моей груди, а потом к спине и сказал, чтобы я несколько раз вздохнул поглубже и покашлял. Покончив с этим, он пристально взглянул на меня и улыбнулся. И вот тут то мне показалось, будто он хочет меня укусить.

Он снова заговорил по-английски с моим отцом, и они вышли вместе.

Через несколько времени отец вернулся. Он сказал, что ему нужно уходить из дому, а я могу, если хочу, итти гулять.

Гулять мне совсем не хотелось, но оставаться дома было еще хуже и потому я решил уйти. Так как был дождь, то я сначала зашел в нашу фуру за своей меховой курткой. К моему величайшему удивлению, я увидал там Маттиа. Я хотел заговорить с ним, но он приложил руку мне ко рту и шепнул:

— Отвори дверь сарая. Я тихонько выйду за тобой. Никто не должен знать, что я был здесь.

Только когда мы вышли на улицу, Маттиа решился заговорить.

— Знаешь ты, кто этот человек, приходивший к твоему отцу? — спросил он. — Это — Джемс Милиган, дядя твоего друга Артура.

Я остановился, как вкопанный, но Маттиа взял меня за руку и повел дальше.

— Мне совсем не хотелось гулять одному, — снова начал он, — я пошел в фуру и лег спать, но заснуть не мог. В то время, когда я лежал, в сарай вошел твой отец с каким-то человеком. Мне было слышно все, что они говорили между собой. «Он очень крепок и здоров, — сказал человек, — всякий другой умер бы, пролежав всю ночь на снегу, а он отделался только воспалением легких». Я понял, что он говорит про тебя и насторожил уши. Но тут разговор переменился. «А что ваш племянник?» — спросил твой отец. — «Ему лучше, — ответил тот, — он выживет и на этот раз. Три месяца тому назад доктора приговорили его к смерти, но вдова Милиган так заботливо ухаживала за ним, что снова спасла его. Она очень хорошая мать». Услыхав имя Милиган, я, конечно, стал слушать еще внимательнее. «Но если вашему племяннику лучше, — сказал твой отец, — то к чему же принимать все эти меры?» — «Пока они, разумеется, не нужны, — сказал дядя Артура — но я уверен, что Артур недолго протянет. И, когда он умрет, нужно, чтобы я, Джемс Милиган, был единственным наследником». — «Не беспокойтесь, — ответил твой отец, — так оно и будет». — «Я рассчитываю на вас», — сказал Милиган, и они оба ушли из сарая.

Когда Маттиа кончил, я в первую минуту решил было бежать к отцу и узнать адрес Милигана, чтобы отправиться к нему и расспросить его об Артуре и его матери. Но сейчас же одумался. Милиган с нетерпением ждет смерти своего племянника, и не у него следовало справляться об Артуре. Кроме того, было бы неблагоразумно открывать Милигану, что его разговор с моим отцом подслушали. Нужно было придумать что-нибудь другое…

Но время шло, и я ничего не мог придумать.

Мы продолжали бродить по улицам Лондона и давать представления. Однажды, встретившись с труппой бродячих музыкантов-негров, Маттиа узнал одного из них, с которым был знаком еще по цирку в Италии, где служил его отец. Негра звали Боб. Мы на радостях решили зайти в маленький ресторанчик и здесь, сидя за столиком, Маттиа рассказал Бобу о наших приключениях и о подозрениях в отношении семьи Дрискаль. Маттиа просил Боба помочь нам открыть местопребывание вдовы Милиган и Артура.

Боб обещал нам полное содействие и помощь. И после этого мы довольно часто встречались с ним. Боб принял горячее участие в нашей судьбе. Но поиски вдовы Милиган пока были безуспешны. Время тянулось медленно, проходили недели за неделями и, наконец, мои родные стали собираться в путь. Фуры были выкрашены заново и в них уложили товар, лошади запряжены, все приготовления кончены, и мы отправились в путь.

Накануне отъезда отец объявил мне и Маттиа, что мы отправимся со всей семьей, но должны будем, как и раньше, играть, петь и давать представления в городах и деревнях, какие попадутся нам на пути.

Мы приехали в большое селение и остановились на площади. У обеих фур было по одной откидной стенке. Их опустили, и весь товар оказался на виду перед покупателями.

— Глядите на выставленные цены! — закричал отец. — По таким ценам не продают товара нигде. Так как я ничего не платил за него, то и могу брать дешево, отдаю его чуть не даром. Посмотрите на цены!

И я слышал, как иные, взглянув на цены, отходили, говоря:

«Это, наверное, краденый товар!»

«Да, ведь он и сам сознается в этом!»

Если бы они взглянули на меня, то по моему вспыхнувшему лицу убедились бы, что это правда. Маттиа заметил, как я краснел, и вечером сказал мне:

— Долго ли будешь ты в состоянии выносить такой позор?

— Не говори про это, Маттиа, — остановил я его. От таких разговоров мне делается только еще тяжелее.

— Да я не собираюсь говорить про это. Я хочу только одного — чтобы мы уехали во Францию. Ведь полиция рано или поздно узнает, что Дрискаль продает краденый товар. Что тогда будет с нами?

— Подожди хоть немного, Маттиа. Дай мне подумать несколько дней.

— Так поторопись! Я предчувствую, что нам грозит опасность.

Обстоятельства сделали для меня то, на что не осмеливался я сам.