Без семьи

— Нет, нет, собака останется у меня, — возразил он. — Она уже помогла найти мне одного грабителя, поможет найти и другого.

Второй раз пришлось мне сидеть в тюрьме. На другой день сторож, войдя в камеру, сказал, чтобы я шел за ним.

Пройдя по нескольким корридорам, мы вошли в зал суда. На возвышении сидел судья, пониже его еще каких-то три человека, а недалеко от меня стоял в мантии и парике мой защитник.

На отдаленной скамье сидели Боб, два его товарища, хозяин постоялого двора «Большой дуб» и какие-то незнакомые мне люди. А на другой — полицейский и еще несколько человек. Я понял, что это скамьи свидетелей.

Прокурор рассказал вкратце, как было дело. Взрослый мужчина и мальчик пытались ограбить церковь. Они взобрались по лестнице к окну, разбили его и вошли внутрь. С ними была собака, которую они взяли, чтобы она предупредила их об опасности. Один прохожий — это было ночью, в четверть второго — проходя мимо церкви, увидал в окне свет. Остановившись, он прислушался. До него донесся какой-то треск. Тогда он разбудил церковного сторожа, они собрали людей и подошли к церкви. Собака, услыхав их, залаяла. Грабители, испугавшись, убежали через окно, бросив собаку, которая не могла выбраться по лестнице. Полицейский взял собаку с собой, надеясь с ее помощью разыскать грабителей. И одного преступника — вот этого мальчика — он задержал, благодаря ей. А на след второго грабителя уже напали.

Когда прокурор кончил говорить, судья спросил мое имя, лета и занятие.

Я ответил ему по-английски, как меня зовут, — сказал, что жил с родителями в Лондоне, а потом попросил позволения говорить по-французски, так как я вырос во Франции и только несколько месяцев тому назад приехал в Англию.

Я заговорил по-французски, стараясь доказать, что не мог попасть в церковь в четверть второго, так как в час я был на ярмарке, а в половине второго у хозяина постоялого двора «Большой дуб».

— А где вы были в четверть второго? — спросил судья.

— В это время я шел на постоялый двор.

— Но, ведь, это нужно доказать. Вы говорите, что шли на постоялый двор, а обвинитель полагает, что вы были в церкви. Вы могли выйти с ярмарки на несколько минут раньше часа, присоединиться к вашему сообщнику, поджидавшему вас около церкви, а когда грабеж не удался, добежать до постоялого двора.

Я возразил, утверждая, что этого не могло быть, но видел, что судья не верит мне.

— А как объясните вы то, что ваша собака была в церкви? — спросил он.

— Этого я не могу объяснить и даже не понимаю, как это случилось. Собака не была со мной на ярмарке. Уходя, я привязал ее к фуре.

Кроме этого, я не мог сказать ничего, чтобы не выдать отца. Маттиа, на которого я взглянул, сделал мне знак, чтобы я продолжал, но я не прибавил ничего больше. Вызвали церковного сторожа и заставили его рассказать, как было дело.

Он начал рассказывать очень подробно, как его разбудили и сказали, что грабят церковь. Он так спешил одеваться, что даже оборвал две пуговицы у жилета. Потом он пошел в церковь, отворил дверь и увидал — кого же? — Собаку!

Когда сторож кончил, мой защитник начал допрашивать его.

— Кто запер церковь накануне? — спросил он.

— Я, — ответил церковный сторож. — Это моя обязанность.

— А можете вы присягнуть, что не заперли туда собаку с вечера?

— Если бы там была собака, я увидал бы ее.

— У вас хорошее зрение?

— Да, обыкновенное, как у всех.

— А правда ли, что полгода тому назад вы пытались влезть в бычачью тушу, висевшую около мясной лавки?

— Я, действительно, как-то наткнулся на нее, потому что она висела совсем не на месте.

— Значит, вы не видели ее?

— Я шел, задумавшись.

— Вы заперли церковь после обеда?

— Конечно.

— Ив тушу вы хотели влезть тоже после обеда?

— Но…

— Это было тоже после обеда?

— Да!

— А какое пиво пьете вы за обедом, слабое или крепкое?

— Крепкое.

— Сколько бутылок?

— Две.

— А больше не пьете никогда?

— Иногда три.

— А четыре? Или шесть?

— Ну, это бывает очень редко.

— После обеда вы, может быть, пьете и грог?

— Иногда пью.

— Вы предпочитаете крепкий или слабый?

— Не очень слабый.

— А сколько стаканов выпиваете вы?

— Ну, это как случится.

— Может быть, иногда выпьете и три, и четыре?

Так как церковный сторож, лицо которого все больше багровело, не ответил ничего, то мой защитник сел, говоря:

— Теперь ясно, что свидетель мог запереть собаку в церкви с вечера. Он после обеда не видит даже быков, потому что ходит, задумавшись.

Если бы я смел, то поцеловал бы защитника: он спас меня.

Ведь в самом деле, сторож мог запереть Капи в церкви. А если так, то меня должны будут признать невиновным.

Потом начали вызывать моих свидетелей: Боба, его товарищей и хозяина «Большого дуба». Все они подтвердили мои слова, но, к несчастью, нельзя было определить вполне точно, в котором часу я ушел с ярмарки.

Мне казалось, что меня, наверное, оправдают, но вышло не так. Судья сказал, что меня отправят в тюрьму графства и что мое дело будет разбираться в уголовном суде.

ГЛАВА 27 Бегство во Францию

Я снова очутился в своей камере, где должен был ожидать решения уголовного суда.