Без следа

Том Коннелли (41 год): «Я живу на соседней улице. Всегда считал их хорошей семьей. Произошла настоящая трагедия».

Джим Джонсон, штатный обозреватель

Джессика засняла на телефон кадры, сопровождавшие обе заметки, и пролистала оставшуюся часть подшивки. До конца года не было никаких новостей о возвращении пропавших или совершении каких-либо арестов. Она подошла к полке, у которой стояла Дарла, и взяла следующую папку — за зиму и весну девяносто третьего. Ничего не нашлось и там. В деле Лавелль было слишком много белых пятен, и оно быстро перестало привлекать внимание журналистов.

Джессика собрала вещи и вернула обе подшивки на место.

— Что-нибудь нашли? — окликнул ее на выходе Гарретт Томас.

— Ничего особенного, — ответила она.

Произнося эту фразу, она продолжала прокручивать в голове мысль о том, с какой стати полиция все-таки определила подозреваемого, но так и не озаботилась его поимкой.

9. Джессика

Как оказалось, Кэтрин Таверньер назначила Джессике встречу прямо у себя дома.

Приехав по нужному адресу, девушка обнаружила себя посреди роскошного квартала. Даже для работы простым почтальоном здесь, должно быть, требовалось иметь собственный фонд и образование прямиком из-под сени Лиги Плюща. По обе стороны Саус-Оук-Нолл-авеню выстроились стройные ряды баснословно дорогих особняков, обсаженных давшими название улице дубами и наполовину скрытых за узорными воротами и прочными стенами.

Джессика оглядела себя с ног до головы и вспомнила о неодобрительных взглядах, которые на нее метала Дарла. Может быть, стоило надеть юбку и каблуки, ну или хотя бы костюм? Хотя бы как-то попытаться прикрыть татуировки… Но через мгновение она отбросила эту мысль в сторону, с внутренним посылом «Да пошло оно», и решила, что ей совершенно все равно, что Кэтрин Таверньер подумает о ее вкусах в одежде. Ее ждало расследование, а не интервью.

Дважды перепроверив записанный на листочке номер дома, Джессика притормозила у двойных ворот, с обеих сторон обрамленных идеально гладкими, словно отполированными живыми изгородями. Не успела она опустить стекло и поискать глазами внутренний телефон, как ворота распахнулись, пропуская ее на территорию оформленного в испанском колониальном стиле огромного участка. Сам дом, должно быть, был выстроен приблизительно в двадцатых годах прошлого века, но и его сверкающие белые стены, и красная черепичная крыша выглядели абсолютно безупречно.

Припарковавшись на подъездной аллее по соседству с шумным фонтаном, Джессика направилась ко входной двери. Та открылась, и на пороге появилась тоненькая, похожая на птичку седовласая женщина, одетая в кремовую шелковую блузку и темно-синие брюки.

— Госпожа Таверньер?

Женщина совсем не походила на те портреты, которые Джессике удалось найти в сети, но она все равно протянула той свою ладонь. Рукопожатие показалось ей мягким и безвольным. Женщина улыбнулась и покачала головой:

— Нет, я Айрис, экономка Кэтрин. Вы, должно быть, Джессика?

Девушка кивнула.

— Входите, прошу вас, — ответила Айрис, пропуская ее в дом. — Кэтрин ожидает.

Джессика прошла во впечатляющих размеров прихожую, посреди которой высилась широкая лестница из дерева и кованой стали. Повсюду были развешаны какие-то современные полотна и расставлены гигантские вазы, каждая из которых наверняка стоила больше, чем Джессика зарабатывала за год. Она прижала руки к бокам и, стараясь ни во что не врезаться, осторожно последовала за Айрис в другую комнату с высокими потолками, кожаной мебелью и огромными книжными шкафами.

В центре комнаты стоял большой белый камин, полка которого была уставлена множеством обрамленных в серебряные рамки фотографий. Над камином висел телевизор с диагональю, пожалуй, в шестьдесят дюймов. Айрис попросила Джессику устраиваться поудобнее и удалилась, чтобы сообщить своей хозяйке о приходе гостьи.

Оставшись одна, Джессика подошла к шкафам и принялась изучать надписи на обложках. К своему огромному удивлению, она не нашла ни одной знакомой фамилии; тут не было ни Джеймса Паттерсона, ни Дэна Брауна. Перейдя к камину, она принялась рассматривать фотографии, но так и не сумела найти в них ничего интересного.

На нескольких черно-белых снимках были запечатлены молодожены в день своей свадьбы и какой-то светловолосый ребенок. На более современном фото была женщина средних лет, одетая в белую теннисную форму и сжимающая в руке бронзовый кубок. Та же женщина была и на фото с двумя друзьями. Они поднимали в руках бокалы шампанского, склоняясь к торту, украшенному фейерверками и свечками в виде числа 50.

В тот же момент, когда Джессика неловко устроилась на краешке одного из честерфильдских диванов, в комнату вплыла женщина, распространяя вокруг себя облако Chanel No. 5. Как и дом, Кэтрин Таверньер искусно сочетала в своем облике черты классики и модерна. Судя по тому фото, ей было уже за 50, но выглядела она хорошо.