Без слёз и отговорок

О чем мне с Вами, ласковый, вести размовы долгое,
По самому по краешку беспомощно скользя?
А я ведь злоязыкая, усталая, недобрая,
И не хочу — обижу, и хочу чего нельзя.

Вы хлопаете глазками, а разговор салазками
Несется, кувыркается, как с горки на лету,
И я держу у сердца Вас, и я кормлю Вас сказками,
Кофейными усмешками, и мне невмоготу.

Ах, чтоб вас, современники, дрова ломали, веники,
И вся судьба — заломами, и гнули жизнь в дугу!
И — эники да беники, сидим, едим вареники.
И я любуюсь искоса (а прямо — не могу)

На губы слишком нежные, на фразочки небрежные…
Сказать? Но нет, сорвусь, прощусь, останусь в молчунах.
Глядите, люди добрые: смешное, неизбежное —
Идет бычок, качается, на лабутенах, нах.

* * *

Беспросветного ужаса змейка —
Струйка пота ползет по хребту.
Этой жизни абэвэгэдэйка —
Миг еще! — усвистит в темноту.

Без попутчиков и провожатых,
Без билетов и проводников —
И останутся стертые даты,
Самокрутки из черновиков.

Глянь, как звезды лучи распушили
Так и сгинем в небесной пыли,
Будто не были, будто — не жили,
Будто в ступе воды не толкли.

Триптих

1

Еще какого, Боже, торжества,
Когда мои последние слова
Не отгорели в этом легком мире?
Когда мне жить, и петь, и целовать,
По имени любимых называть,
В уютном теле, как в родной квартире?

Так в клети ребер, как в родном углу,
Душа моя, валяясь на полу,
Ленивая, небрежно созерцает,
Как звезды зажигаются во мгле,
Как стыло и прекрасно на Земле,
И ночь идет, темнея и мерцая.

На серые панельные дома
Спускаются забвенье и зима,
И дворник в тишине спешит с лопатой
Домой к себе, усталый, ввечеру
По синему пустынному двору,
Где труд дневной стирают снегопады.

2

Банально осознать под сорок лет,
Что гениев меж нами — веришь? — нет,
Что дворник миру ближе и нужнее,
Чем все твои блескучие слова —
Добро сорочье, бисер и канва,
Потертая тесемочка на шее.

Куриный бог, последний талисман…
И вот уже кончается роман,
А ты герой весьма второстепенный,
Не полководец, в бой ведущий рать, —
Солдатик в ней, и скоро умирать
Без броских фраз придется непременно.

Такой себе обычный человек,
Поэт, любовник, в общем, имярек
Не лучше и не хуже разных прочих,
Совсем как все, бессмыслен, наг и бос,
И жаждешь то любви, то папирос —
И лень за ними выбираться к ночи.

3