Без срока давности

Она сама связалась с журналистами, отбирая лучших из тех, кто ей понравился. Так оказалась в кабинете генерала Плюснина журналистка Марина Левашова. Было Марине двадцать девять лет, успела она за свою жизнь окончить МГИМО, поработать в нескольких газетах и журналах и теперь оказалась на телевидении. Все знали, что своим положением Марина обязана мужу-нефтянику, который жену обожал и никаких денег на нее не жалел. А вот его, мужа, за глаза часто жалели, поскольку поведение Марины было, мягко выражаясь, небезупречным. Почему-то все ее любовники оказывались болтливыми и непостоянными. А муж только урезонивал Марину и всюду твердил о полном равноправии современной российской женщины. Правда, и сам супруг, что называется, образцом морали не был.

Однако мало кто знал, и это тщательно скрывали, что муж обязан во многом своими успехами отцу Марины, академику Ковалеву. Точнее, не самому Ковалеву, а одному из его друзей, тоже академику. Как говорили осведомленные люди, этот друг, обладая феноменальной памятью, держал в седой своей голове информацию о месторождениях нефти и газа по всему бывшему Советскому Союзу. Говорили, будто бы сей академик, имея слабость к юным прелестницам, совратил Марину, когда той едва исполнилось пятнадцать, и роман их был тайным долгое время. Правда, девушкой она была чрезвычайно развитой, но Уголовный кодекс-то никто не отменял! Да и родители Марины встали в позу!

Еле договорились. Нашли амбициозного мальчугана из своих же, академических, кругов, но не московских, а провинциальных, кажется, из Новосибирска или Красноярска, неважно. В «приданое» ему Марина принесла точные сведения о нескольких скважинах, полученные от того самого академика-сластолюбца. Расположены были скважины в глухих местах, транспортная схема была отвратительнейшая, и перспективы в них не видел никто. Никто, кроме академика, который все просчитал точно!

Муж Марины стал богатым человеком в течение трех месяцев. Это было поразительно даже по тем сумасшедшим временам, но так и было. Они буквально влетели в московский бомонд, хотя, кажется, не очень туда рвались. Скорее бомонд в них нуждался.

Главное — не допустить ошибку. Многие их знакомые считали себя «неприкосновенными личностями» и не успевали осознать это заблуждение даже перед смертью.

И те, кто посещал их похороны, кто все видел своими глазами, тоже, в свою очередь, считали, что уж их-то эта чаша минует. А не миновала…

Марина же демонстративно дистанцировалась от мужа, устроившись простым репортером. Всем любопытным отвечала, что муж ею практически пренебрегает и ей приходится самой зарабатывать на кусок хлеба. Приходится при этом и спать с нужными людьми! А как еще выживать умной и скромной девушке в эти страшные времена? Вот так и говорила. Кто-то верил, кто-то — нет, ей было на это наплевать.

Купаясь в своих старых связях и помощи отца, Марина могла попасть практически в любой кабинет. И хозяева этих кабинетов, естественно, знали, кто к ним пришел, поэтому и принимали радушно, и отвечали, по возможности, откровенно. Часть информации шла на развитие семейного бизнеса, но большая часть — на благо российской журналистики.

Вскоре Марина стала серьезным автором, который сам выбирает тему, сам готовит материал и несет ответственность за его содержимое. Марине платили большие деньги, но и ненавидели. Такая у нас, в России, жизнь.

Так Марина и оказалась и в кабинете Плюснина, тогда еще — начальника Генштаба. Снова пошли разговоры о скором проведении крупномасштабных войсковых операций, и Марина хотела быть первой, кто подробно, точно и безошибочно предскажет череду событий на предстоящие два-три месяца. Говорили, что эти учения — попытка армии, будто вопреки мнению Ельцина, показать кулак НАТО.

Плюснина поразило, что баба так тонко разбирается в военных делах, и он «повысил ее в звании» — до «дивчины», то есть представительницы того же, бабьего племени, но правильно реагирующей на мужские взгляды и интересы.

Марина же ощутила веяние, которое всегда исходит от настоящего мужика.

Так они и стали любовниками. Спокойно, без криков и томительных ожиданий. Провожая Марину, Плюснин сказал, что готов выделить время «завтра с тринадцати до пятнадцати-тридцати, но не располагает площадями». Марина ответила, что в отношениях взрослых людей должно быть примерное равенство, значит, вопрос «площадей» она решит к указанному сроку. Плюснин сжался в глубине души, потому что понимал: это будет не интрижка, а самая настоящая измена жене. Правда, Светлана в то время отдыхала в Крыму, значит, время само способствовало этому.

Так все началось, так и продолжалось. Полгода, пока не закончилось так же спокойно, по взаимному согласию.