Без суда и следствия

– Я могу войти? – спросила ее.

– Идите. Вас ждут.

Ждут? Я вошла в кабинет прокурора. Первым, кого я увидела, был следователь, он сидел возле одного конца стола Т-образной формы. Вторым был человек, при взгляде на которого я подумала: что с такой внешностью он делает здесь? Ему было лет тридцать (вместе со следователем они смотрелись как отец с сыном), и он был красавцем! Это был потрясающе сложенный блондин примерно двухметрового роста. Безукоризненный темный костюм, сшитый по последней моде в Париже. Модный галстук пастельной расцветки. Супершикарная стрижка. Лицо манекенщика, повадки – тоже. Массивная челюсть, что-то грубоватое в разрезе глаз, в скулах. Жестокий узкий рот. Накачанные мускулы явно выступали из-под парижского пиджака. Все портили только глаза. Глаза у него были слегка навыкате, прозрачно-голубые, большие, в них сквозило что-то рачье или бычье, что-то до удивительности тупое. Наверное, примерно такой взгляд был у барана из пословицы про новые ворота. Когда я разглядела это, очарование пропало, словно его совсем не было. Я отношусь к тем женщинам, для которых во внешности мужчины главное – глаза. Впрочем, ему все-таки с успехом подошла бы роль манекенщика или кинозвезды, но никак не прокурора.

Он рассматривал меня с таким же пристальным вниманием. Когда взаимное разглядывание стало невыносимым, я сказала:

– Вы прокурор?

– Да. Садитесь.

Я присела напротив следователя.

– Меня зовут Татьяна Каюнова.

– Я знаю.

– По какому праву был арестован мой муж?

– По юридическому, – ответил прокурор.

– Вы думаете, с вами кто-то стал бы нянчиться, если б вы не являлись бывшей телезвездой? – вступил в разговор следователь. «Бывшей» – слово резануло меня ножом по сердцу.

– Это правда, – я вновь услышала голос прокурора, – для вас сделано исключение. Поэтому вы и находитесь сейчас здесь. – У него был женский голос, который очень ему не шел. – Вашему мужу будет предъявлено обвинение в трех предумышленных убийствах по статье 102-й Уголовного кодекса Российской федерации. Впрочем, вам ничего не скажут юридические тонкости. Очень много они сказали бы вашему адвокату, если бы вы привели его с собой.

– Моему адвокату?

– Вернее, адвокату вашего мужа. Надеюсь, вы знаете, что ему полагается по закону защитник? Вы достаточно состоятельны, чтобы оплатить все расходы. Или вы хотите, чтобы у вашего мужа был бесплатный государственный защитник?

– Нет, я найду адвоката.

– Прекрасно. Итак, мы отвлеклись. Ваш муж виновен в трех убийствах.

– Насколько я знаю, вину доказывает суд.

– Мера наказания по данной статье – смертная казнь.

Из моих рук выпала сумочка и с глухим стуком упала на пол.

– Вы хотите сказать, что суд может вынести смертный приговор…

– Да, и я надеюсь, что вынесет. Я убежден в виновности Каюнова. И на суде я буду требовать смертной казни. Вы меня поняли?

Я подняла с пола сумку, одновременно скрыв выражение лица. Тем временем прокурор открыл ящик стола и достал прозрачный целлофановый пакет.

– Вам знакома эта вещь?

В прозрачном пакетике была записная книжка Андрея.

– Да, безусловно.

– Что же это?

– Записная книжка моего мужа. Я сама ее подарила ему.

– Блокнот был найден на месте первого убийства. На нем отпечатки пальцев вашего мужа.

– Но это же естественно! Андрей выбежал на улицу, увидел собравшуюся толпу и милицию и в суматохе выронил блокнот.

– Вы не поняли! Блокнот был найден в подвале возле трупа. В самом подвале.

– Это все равно ни о чем не говорит! Его могли туда подбросить!

– Вы узнаете почерк?

Прокурор вынул блокнот из пакетика и раскрыл его на середине. На чистом листке была надпись, сделанная карандашом и, очевидно, в большой спешке:

«Дима Морозов. 26 июля, 11 часов. Прекратить эту историю!» Почерк принадлежал Андрею.

– Вы узнаете почерк?

– Нет.

– А как насчет статьи о даче ложных свидетельских показаний?

– Это официальный допрос?

– Считайте, что так. Кому принадлежит почерк?

– Не знаю.

– Вы его несомненно узнали. Это почерк Каюнова. Есть заключение экспертизы. Вы уже поняли, что Каюнов виновен в этой смерти? Мы сделали ошибку, не арестовав его сразу. И вот в результате еще два трупа. Два детских трупа! Скоро будут известны результаты психиатрической экспертизы. Ваш муж давно был в связи с Димой Морозовым. Он чем-то запугал ребенка. Существуют показания матери Морозова о том, что ребенок жаловался на «плохого человека», который его преследовал. Преследовал в сексуальном плане. Мать не обратила внимания.

– Разве упоминалось имя Андрея?

– Косвенно. В конце концов мальчик начал угрожать, что расскажет всем правду. Для вашего мужа огласка была хуже смерти. Тут он и решил расправиться с Димой. Он назначил ему встречу утром 26 июля в своей галерее, расположенной за два дома от места убийства. Но в галерею мальчик не входил. Скорей всего убийца дожидался ребенка на улице и под каким-то предлогом сумел заманить в подвал. Свидетельские показания всех, кто находился в галерее в то утро, подтверждают: Каюнов вышел утром и вернулся только в половине двенадцатого.

– В котором часу вышел?