Без суеты

— Да, а меня родители, можно сказать, силой заставляли учиться в Меде, как ты помнишь, наверное. Вот и потому я так и не стала врачом при дипломе врача. Хоть я там и поработала немного по специальности, но ненавидела свою работу, ненавидела выслушивать жалобы больных. Понимаешь, я создана для положительных эмоций. Я с отрицательными эмоциями не справляюсь. И потому медицина со страданиями людей не для меня.

— Да, я помню твои стенания еще тогда. Но ты ведь планировала в аспирантуру, кажется.

— Да, я думала. Но все равно в медицине от больных, от страданий людей не уйти. Думала, думала и передумала. Знаешь, я когда-то, в студенческие годы, для студенческой научной конференции, готовила какой-то реферат.

— Да, да я что-то помню, ты мне говорила. Я же не любила все это. А ты у нас была неугомонной интеллектуалкой.

— Ну, Лидочка, у тебя была другая ориентация…

— Ой, ой, сейчас такое словосочетание произносить опасно. Оно уже имеет конкретный контекст, Анечка.

— Да, да, ты права Лидочка. Но это неосторожное выражения я употребила, чтобы сказать, что ты себя готовила всегда к работе практического врача. Ну и с Васькой ты с первого курса уже встречалась. Тебе не до того было.

— Это правда, с Васькой, да… — это была любовь с первого взгляда. Ну, так что ты там читала в книжках?

— Ах, да в книжках. Так вот мне попалась какая-то переводная книжка, где описывался потрясающий пример. В какие-то годы, в одной провинции, кажется в Англии, врачи обнаружили, что девушки в возрасте 13–15 лет, то есть в период полового созревания, заболевают раком женских половых органов, что, сама знаешь, совсем не типично. Они занялись глубоким исследованием причин и выяснилось, что 13–15 лет назад, то есть в пору, когда мамы этих девочек были ими беременны, врачи применяли какое-то лекарство в случаях угрозы выкидыша. И вот ребенка спасали тогда, а когда он достигал подросткового возраста, он смертельно заболевал. Меня этот случай потряс тогда. Нельзя насильничать над природой. Природе не было угодно, чтоб эти девочки родились. Она их выкидывала из утробы. Но их там сохранили. Ради чего? Вот так и со мной получилось. Я, потратив столько сил и времени на учебу, в итоге профессию не имею. Но ничего, слава Богу, я нашла себя и моя жизнь теперь сплошной праздник. И живу в состоянии души молодой девушки, у которой все впереди. И тебе советую.

— Ну что ты, Аня. У меня замечательная семья и мне ничего не нужно кроме нее. Особенно, когда стала бабушкой. А мой Вася, как ты помнишь, человек супер интеллигентный, не модно застенчивый, сейчас вместе с тем, к моему удивле6нию, любит повторять этот анекдот. Ты знаешь его, когда одного мужика спрашивают: как ты себя чувствуешь, став дедушкой? Он отвечает: чувствую, что сплю с бабушкой". Вот это любимый анекдот ныне моего Васьки.

— Я помню твоего Василия хорошо. Он таким скромницей был, краснел всегда.

— Вот именно, он и теперь почти такой же. Расскажет этот анекдот, сам первый смеется и краснеет. Так забавно. Вообще эти мужики всегда детьми остаются… Представляешь, мужику почти полсотни, а он краснеет. Но все равно в удовольствии рассказывать эту шутку он отказать себе не может. Вот так мы играемся нашим новым качеством жизни. С появлением внука-это действительно новое качество жизни, хотя мы живем с семьей дочки не только в разных квартирах, но и в разных концах города.

— Это очень хорошо, что отдельно. А, если б вместе, уже бы ненавидели друг друга.

— Ой, Анна, не знаю. Не знаю. Мы с родителями всегда жили в одной квартире с бабушкой и дедушкой, и у нас была замечательная дружная семья. Дом всегда был наполнен жизнью и запахами вкусных бабушкиных пирогов. И когда я, выйдя замуж, ушла из родительского дома, очень тосковала первое время. А сейчас мир перевернулся, семьи разбились… ну что мы о грустном. Давай лучше рассказывай о себе. О моей жизни ты и сама можешь иметь представление, несмотря на все перемены, потому что ты там жила. А я вот о твоей, — ни малейшего, потому что впервые здесь. Вот с тебя начала свое знакомство с всесильной, загадочной Америкой.

— Жаль, что ты на меня всего два дня выделила из месячного отпуска. Я понимаю, наш город не столь знаменит, как Нью-Йорк, Вашингтон и Сан-Франциско, куда ты следуешь.

— Ну, о чем ты говоришь, Аня. Дело же не в этом совсем. Я ведь совершенно не надеялась на нашу встречу. Так, уже перед самой покупкой билетов, на всякий случай, чтоб себя не корить потом, что, мол, была в Америке и даже не попыталась встретиться со старой подругой, позвонила нашему всезнайке, Вовке Поперечному. Ты его помнишь, наверное.

— Да, такой активист вездесущий, секретарь комитета комсомола, кажется, был на курсе?

— Да, да именно он. Он и сейчас такой же. Один из первых открыл частный медицинский офис. Очень успешен, очень популярен как врач и при всей своей занятости, представь, пытается поддерживать связь со всеми нами, устраивает периодические встречи нашей группы. Я ему говорю всегда: "Каким ты был, таким ты и остался".

— А…а… обо мне иногда говорили?