Без своего мнения. Как Google, Facebook, Amazon и Apple лишают вас индивидуальности

Зависимость порождает отчаяние – сумасшедшую, лишенную всяких правил гонку за клики в Facebook или безжалостные попытки обмануть алгоритмы Google. Из-за нее медиа подписывают в высшей степени невыгодные для себя контракты, которые выглядят как вынужденная мера ради самосохранения, но на деле дают Facebook и Google возможность завернуть гайки еще больше. Медиа готовы дать Facebook право продавать рекламу или разрешить Google публиковать статьи непосредственно на принадлежащем самой газете сервере быстрой загрузки. Подобные контракты страшны именно в силу непостоянства технологических гигантов. Они имеют привычку быстро и радикально менять направление своей политики, что хорошо для прибыли, но плохо для медийных компаний, всецело зависящих от их платформ. В один прекрасный день Facebook может решить, что ее пользователи предпочитают тексту видео, или что они хотели бы видеть пропаганду, приятную с точки зрения их предпочтительной идеологии, а не сухие новости. Каждый раз, когда Facebook меняет курс подобным образом или Google перенастраивает свои алгоритмы, они немедленно обрушивают трафик в сторону медиа, с неизбежными тяжелыми последствиями для дохода последних. Медиакомпании знают, что им нужно бежать от железной хватки Facebook, но зависимость порождает также и трусость. Заключенный лежит на койке в своей камере и строит планы побега, которым не суждено сбыться.

Зависимость от технологических гигантов создает все больше трудностей для наемных работников и предпринимателей. Водители не могут позволить себе никакого определенного режима сна из-за того, что Uber назначает им смену, исходя из собственных капризов. Компании, производящие разного рода безделушки с тем, чтобы потом продать на Amazon, видят, как их бизнес тает на глазах, когда алгоритмы Amazon подсчитывают заложенную в их товар норму прибыли, после чего Amazon начинает производить то же самое дешевле. Проблема не только в финансовой уязвимости. Она в том, что технологические компании диктуют новые способы организации работы и своим влиянием могут менять принятые в профессии нормы и правила игры, снижая требования к качеству, ликвидируя защитные этические барьеры. Я видел это вблизи во время работы в New Republic. Я наблюдал, как зависимость от технологических компаний подрывает сами основы профессионализма в журналистике. В начале того этапа моей карьеры я и подумать не мог, что мне предстоит такой путь.

Крис Хьюз соответствовал мифическому образу спасителя: по-мальчишески наивный, фантастически богатый, жадно впитывающий новые знания, неожиданно скромный и при этом не скрывающий своего идеализма. Всю мою предыдущую карьеру в New Republic я мог только мечтать о таком благодетеле. Много лет мы переходили от одной группы собственников к другой, и каждая горела желанием сохранить журнал и его историческую миссию. Но у этих инвесторов либо не было ресурсов, чтобы вложить в наше будущее, или не хватало уверенности, чтобы принимать по-настоящему ответственные решения. Мы продолжали выпускать номер за номером, но призрак продажи олигарху или идеологическому фанатику неотступно стоял перед нами. Именно бесконечный поиск спонсора изматывал меня больше всего. В 2010 году я оставил пост редактора по собственному желанию. Еще через год New Republic снова начал экстренные поиски владельца. И тогда появился Крис.

Когда он впервые пригласил меня поговорить, мы отправились бесцельно бродить по центру Вашингтона с бумажными стаканчиками кофе в руках. Была ранняя весна, но уже можно было ходить без пиджака. Мы устроились на ступеньках грузинской церкви. Первые недели в качестве владельца Крис только и делал, что слушал. Казалось, он был готов разговаривать с каждым, кто работал в журнале или мог иметь твердые суждения о нем. Но по мере нашей беседы становилось ясно, что он хочет от меня больше, чем совета. Он хотел, чтобы я вернулся на свою прежнюю должность.

Владельцами New Republic всегда были мужчины в возрасте, привыкшие к своему богатству и твердым суждениям. Крис был не таким, и это меня интриговало. Ему было двадцать восемь, но из-за страсти узнавать новое он казался еще моложе. «Когда я впервые услышал, что New Republic продается, – сказал он мне, – я пошел в Нью-Йоркскую публичную библиотеку и стал читать». Он заказал микрофиши[66] из хранилища. Из каждого десятилетия существования журнала он отобрал для просмотра номера за год. Великолепная история журнала, где фигурировали такие славные имена писателей, как Ребекка Уэст, Вирджиния Вулф, Эдмунд Уилсон, Ральф Эллисон, Джеймс Вуд, подействовала на его воображение и заставила задуматься о покупке.