Без своего мнения. Как Google, Facebook, Amazon и Apple лишают вас индивидуальности

Атака Кремниевой долины на журналистику – часть более обширной программы. Технологические компании пытаются опрокинуть идею, надежно утвержденную в самом сердце западной цивилизации. На протяжении трехсот лет наша культура поклонялась гению – ее идолом были оригинальность и интеллектуальная новизна. Может быть, это привязанность не вполне заслуженная. Да позволено мне будет сказать банальность, но полностью оригинальных идей не существует. Интеллектуальная жизнь никогда не бывает настолько изолированной, как кажется. Тем не менее есть множество причин присоединиться к культу гениальности. Мы считаем человечество способным к моральному прогрессу. Движение вперед требует постоянного притока новых идей, производство которых мы должны щедро кредитовать, чтобы сделать привлекательным. Мы считаем конформизм духовно и морально убийственным, поэтому восхваляем его противоположность. Гений и оригинальность оказались двумя наиболее глубокими и стойкими идеями, родившимися в интеллектуальных революциях XVIII в.

Кремниевая долина придерживается полностью противоположного взгляда на творческие способности человека. Она верит в совместную деятельность, в то, что группа, работающая в гармонии, достигает лучшего результата, чем изолированный индивидуум. Она полагает оригинальность сильно переоцененным идеалом – возможно, даже опасным. Подчеркивая гениальность, мы позволяем небольшой группе профессиональных писателей вести себя так, словно они обладают монополией на мудрость или даже сверхъестественными способностями. Аура гения, окружающая состоявшегося писателя, создает впечатление, что массы обладают сравнительно малым творческим потенциалом, и это, в свою очередь, оправдывает их принудительное кормление продуктами творчества узкого круга жрецов-гениев.

Если бы Долина просто высмеивала поклонение гениальности, это было бы безопасно и, может быть, даже оказалось полезным в конечном счете. Но ее цели куда более радикальны. Она уже начала кампанию, конечная задача которой – демонтаж структур, защищающих саму идею авторства. Кремниевая долина объявила войну профессиональным писателям, стремясь ослабить законы об авторском праве, благодаря которым те могут кормиться своим пером. Долина проводит в жизнь свой бизнес-план, и центральное место в нем занимает радикальное снижение ценности знания, в силу которого писательство превращается в дешевый одноразовый товар. Чтобы реализовать эту стратегию, она попыталась разрушить престиж профессионального писателя. Эта война – еще один пример ложного популизма Долины. Неудивительно, что ее главный теоретик – гарвардский профессор права. Ларри Лессиг[90] получил известность задолго до TED[91]. Его лекции и выступления были захватывающим интеллектуальным спектаклем, богато иллюстрированным при помощи мультимедиа. Они приобрели статус легенды. По сей день у Microsoft есть курс, обучающий слушателей выступать публично «как Лессиг». Лессиг наделен даром чувствовать дух времени более, чем кто-либо из ученых нашего поколения. Прежде чем его коллеги-профессора услышали само слово «Интернет», Лессиг сделал его своей специализацией. Причем этим его заслуги не исчерпываются: Лессиг не только изучал Интернет, но и защищал его от всевозможных экзистенциальных угроз. Одна журнальная статья даже называла его «своего рода интернет-мессией».

Карьера Лессига производит столь яркое впечатление в силу того, что начиналась с узкой на первый взгляд академической стези. Он специализировался на законодательстве в области авторского права. Очень рано он стал свидетелем агрессивного стремления индустрии развлечений превратить скачивание музыки в уголовное преступление, кампании за то, чтобы надевать на молодых людей наручники за относительно невинное правонарушение, каковым является скачивание файлов. Он обрушился на эту тенденцию со страстью, привлекшей к нему толпы последователей.

Казалось бы, Лессиг говорил о тонкостях закона, но его подлинной темой была культура. Несмотря на свое элитное происхождение – диплом Оксбриджа[92], работа клерком в Верховном суде, – он сформулировал радикальную, почти утопическую задачу. Он говорил, словно завороженный. Интернет, по его словам, изменит способ производства культуры. В XX в. она была оторвана от людей. Культура была поставлена под контроль алчных корпораций, которые выжимали из нее только то, что приносило прибыль, хотя никакими другими достоинствами этот продукт не обладал. Массы были низведены до роли пассивного потребителя, диванного адресата всевозможных фильмов, телепрограмм и музыки, производимых в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. «Никогда раньше творчество не было до такой степени уделом профессионалов, узкого круга избранных. Никогда раньше творческая энергия миллионов не сдерживалась настолько». Интернет давал возможность выйти за рамки этой модели, вернее, оживить давно забытую.