Без своего мнения. Как Google, Facebook, Amazon и Apple лишают вас индивидуальности

Тем не менее Арнольд на своем новом посту оказался невероятно энергичным и деятельным работником. Когда он начинал работу, антимонопольный отдел практически бездействовал. В среднем он подавал девять исков в год. В 1940 году, когда Арнольд был на пике активности, он подготовил дела против девяноста двух компаний. Он выбирал себе цели в любой отрасли американской экономики: в кинематографии, в молочной промышленности, среди редакций газет и на транспорте. Война прервала его работу до срока. Но ни до, ни после антимонопольные законы не проводились в жизнь столь жестко. Для справки, нынешнее положение дел таково: администрация Обамы подготовила два иска о разделении сложившихся монополий.

Пускай последователи Арнольда не были так активны, как он, но они разделяли его образ мыслей. В полном соответствии с железным реализмом своих статей и книг, Арнольд очистил антимонопольное законодательство от риторической шелухи и пустых амбиций. Крестные отцы антимонопольного закона эры прогрессивизма, такие, как, например, член Верховного суда США Луи Брэндайс и президент Вудро Вильсон, считали себя наследниками Томаса Джефферсона. Они были врагами крупных корпораций, видя в них угрозу народному самоуправлению. С их точки зрения, главными действующими лицами истории были владельцы небольших магазинов и производств – как Вильсон называл их, «люди, непосредственно что-то делающие». Экономическая независимость давала им возможность исполнять обязанности гражданина – та самая независимость, которую монополии стремились уничтожить.

Арнольд считал ссылки на гражданские добродетели чепухой, остатками «религии прежних дней». Его не интересовала ни величина компании, ни даже тот факт, являлась она монополией или нет. Брэндайс полагал, что крупная компания плоха сама по себе, Арнольд – нет. «Это все равно что спорить, какие здания лучше – высокие или низкие, или какие куски угля лучше – крупные или мелкие». Арнольд считал, что у антимонопольного законодательства есть всего одна задача – подводить под санкции неэффективные предприятия, если их неэффективность угрожает благосостоянию потребителей. Политический философ Майкл Сэндел сформулировал эту мысль следующим образом: «В отличие от деятелей традиции Брэндайса, Арнольд стремился не к децентрализации экономики ради сохранения народного самоуправления, а к ее регулированию ради снижения потребительских цен».

В последнее время преобладала точка зрения Арнольда. Экономическая концентрация начинает беспокоить нас, только если достигается путем особенно крупных слияний или грязными средствами. Доминирование фирмы действует нам на нервы только тогда, когда она повышает цены. Иными словами, мы практически никогда не предпринимаем действий, способных лишить сложившуюся монополию ее положения. Концентрация экономической мощи – общепринятый факт нашей жизни. Когда журнал Economist анализировал этот вопрос несколько лет назад, он пришел к выводу, что концентрация в большинстве секторов экономики – точнее, в двух третях из девятиста проанализированных ими отраслей, – значительно выше, чем в 1997 году.

Институт Рузвельта[101] заметил, что «концентрация на рынках сейчас самая высокая, а конкуренция – самая низкая со времен Позолоченного века[102]».

Забота о потребителе была идеей ограниченной, но верной. Тем не менее экономика значительно изменилась со времен Арнольда. Некоторые крупнейшие американские корпорации раздают товар бесплатно; Amazon и Walmart, возможно, и не делают этого, но делают все, чтобы обеспечить низкие цены. По стандартам Арнольда, эти чудовища не представляют собой причины для беспокойства. Может быть, стоило бы обратить внимание на то, как они расправляются с конкурентами, но подозревать их в недостаточной эффективности не приходится. Однако такой взгляд на роль этих компаний в жизни Америки был бы довольно узким. Антимонопольное законодательство в прочтении Арнольда сохраняет свою актуальность и сегодня, но проблема монополии в наше время ближе к тому, чего так боялся Брэндайс. Невероятные размеры Amazon, Facebook и Google превратились в угрозу самоуправлению народа.

Брэндайс, корпоративный юрист, превратившийся со временем в бич корпораций, мог быть ханжой и брюзгой, но это нисколько не делает его суждения менее справедливыми. Его главной заботой было качество демократии. Ему в самом деле было важно благополучие сограждан. В его представлении об американцах странным образом уживались популизм и снобизм. Как популист он верил в ничем не ограниченную способность обычных людей иметь нетривиальные, хорошо обоснованные суждения. Как сноб он презирал граждан, поддающихся соблазну консьюмеризма и позволяющих рекламе вертеть собой, как угодно. Потенциал среднего американца, считал он, может быть раскрыт только через чтение, размышление и постоянное взаимодействие с более высокими формами культуры. Говоря на эту тему, он настойчиво подчеркивал, что рабочим и владельцам магазинов необходимо «развивать свои способности».